Решил, раз уж пришла идея, помыться. И только ступил ногою в горячую воду, как стук в дверь.
Положим, упырь стучать вряд ли станет, но я все равно вздрогнул. Потом вытащил из воды ногу, вытер ее. Закрыл кран и накинул банный халат.
Вышел в коридорчик и покосился на Маркизу. Та оглядела меня с сомнением, но давешних воплей не повторила.
Ну, не упырь, значит.
И я пошел к двери.
Стук повторился. Сейчас, когда мне не мешал шум набираемой ванны, я готов был поставить бутылку «Гжелки» против бутылки яблочного уксуса, что стучит Фе-Фе.
И не обманулся. На пороге стоял именно он — пахнувший настойкой боярышника, в криво сидящем халате (не банном — медицинском) и с перебинтованной правой рукой.
— Угадай с трех раз, кто это меня тяпнул? — сунул он повязку мне под нос.
— Собака Баскервилей?
— Осталось две попытки.
— Просто упал и ударился о камень?
— Два раза за неделю я не падаю. Последняя попытка.
— Иван Харитонович?
— Кусачий, однако, у нас сторож, собаки держать не нужно.
— Глубоко? Нужно обработать?
— Уже. Даже противостолбнячную сыворотку ввели. Анна и ввела.
— А как насчет антирабической?
— Никакого бешенства нет, хоть я и не рабиолог. Отличие очевидное.
— Нет? А что есть?
— Случай спонтанной ликантропии.
— Чего?
— Наш Иван Харитонович вообразил себя оборотнем. Кто ни подойдет — укусит.
Решил, раз уж пришла идея, помыться. И только ступил ногою в горячую воду, как стук в дверь.
Положим, упырь стучать вряд ли станет, но я все равно вздрогнул. Потом вытащил из воды ногу, вытер ее. Закрыл кран и накинул банный халат.
Вышел в коридорчик и покосился на Маркизу. Та оглядела меня с сомнением, но давешних воплей не повторила.
Ну, не упырь, значит.
И я пошел к двери.
Стук повторился. Сейчас, когда мне не мешал шум набираемой ванны, я готов был поставить бутылку «Гжелки» против бутылки яблочного уксуса, что стучит Фе-Фе.
И не обманулся. На пороге стоял именно он — пахнувший настойкой боярышника, в криво сидящем халате (не банном — медицинском) и с перебинтованной правой рукой.
— Угадай с трех раз, кто это меня тяпнул? — сунул он повязку мне под нос.
— Собака Баскервилей?
— Осталось две попытки.
— Просто упал и ударился о камень?
— Два раза за неделю я не падаю. Последняя попытка.
— Иван Харитонович?
— Кусачий, однако, у нас сторож, собаки держать не нужно.
— Глубоко? Нужно обработать?
— Уже. Даже противостолбнячную сыворотку ввели. Анна и ввела.
— А как насчет антирабической?
— Никакого бешенства нет, хоть я и не рабиолог. Отличие очевидное.
— Нет? А что есть?
— Случай спонтанной ликантропии.
— Чего?
— Наш Иван Харитонович вообразил себя оборотнем. Кто ни подойдет — укусит.