— Прямо в лавке. Заодно и сторожит ее. Зимой торговли почти нет, и лавку заколачивают.
Формально торговая точка Ситниковых тоже располагалась на улице Красной, но почти в конце города. Это в будущем Красная станет длиной в пять километров. Пока же в районе Скотского (Сенного) рынка, считай, город заканчивался.
— Не так уж и плохо, — оценил Сергей место. — Конечно, не центр с элитными домами, зато рынок рядом, проходимость должна быть лучше.
— Проходимость, может, и лучше, но контингент-то какой, — кивнул я на телеги с крестьянами. — Одни кацапы и адыги.
Встретивший нас Ничипор, понятное дело, кадровым перестановкам не обрадовался. Иван Григорьевич и так грозился его уволить, а тут еще какой-то Сергей появился и тоже претендует на роль продавца в небольшой лавке. Парень встретил нас хмуро, что-то буркнул и продолжил делать карандашом записи в амбарной книге.
— Что скажешь? — развел я руками, демонстрируя Сергею убожество заведения.
С точки зрения человека двадцать первого века торговая лавка больше напоминала крепкий сарай. Сколоченное из широких досок строение вызывало недоумение, а не желание его посетить. Окон у лавки не было. Зато имелись вторые, внутренние двери со стеклом. Днем первые двери распахивались словно ворота. Они имели крепкие замки и предназначались для надежного запирания товаров на ночь. На внутренних поверхностях створок была нарисована своеобразная реклама с перечнем товара.
— Темно-то как. Покупатели хоть видят, что берут? — стал осматриваться Серега внутри.
Ничипор стрельнул в него глазами, но промолчал.
— Муку и что-то крупногабаритное прямо с телеги продают, — просветил я. — В самой лавке то, что пользуется спросом у крестьян: гвозди, пилы, табак, соль, сахар, немного чая, но его мало покупают. У самих крестьян скупаем то, что привозят: сырую шерсть, пеньку, смолу. С этим товаром батька едет в Ростов и дальше.
— Бумагу для письма двадцать стопок закупили, — вклинился в перечисление ассортимента Ничипор.
— Тоже ходовой товар у крестьян? — хмыкнул Серега.
— У Лукашина тюки на барже подмокли, вот мы и купили за рубль всё, — пояснил Ничипор. — Может, кому писать или на скрутку табака сойдет. По субботам у нас тут знатные торги.
— Торги, может, и знатные, — вздохнул Серега, — но товар убогий. Никакого размаха коммерции. Еще и воняет.
Ничипор обиженно надулся, снова принялся листать амбарную книгу и с разговором не лез. Мы же с Серегой вышли из лавки.
— Как этот Ситников еще стал купцом второй гильдии? — недоумевал Сергей. — Там же какие-то солидные деньги положено иметь.
- Дела у Ситникова шли неплохо. Но в позапрошлом году он потерял крупную партию товара на зимней переправе. Двух лошадей погубил, хорошие повозки и сам товар. До сих пор не оправился от той потери, но, молодец, держится на плаву. По пятьдесят рублей платил за обучение сына в гимназии.
— Нужно что-то делать, как-то поднимать доходность заведения, — продолжал рассуждать Сергей, оглядывая строение снаружи. — Например, побелить лавку изнутри, чтобы зрительно светлее помещение стало. Запретить посетителям мочится позади лавки.
— Можем и побелить, — не стал я возражать. — Заодно порядок наведем и ревизию Ничипору устроим.
Мы вернулись в лавку.
— Что там за бумагу писчую купили? — заинтересовался Серега и попросил ему показать.
Бумага мало того, что была изначально серой и рыхлой, так еще подмокла в воде, местами заплесневела и пошла волнами.
— Прямо в лавке. Заодно и сторожит ее. Зимой торговли почти нет, и лавку заколачивают.
Формально торговая точка Ситниковых тоже располагалась на улице Красной, но почти в конце города. Это в будущем Красная станет длиной в пять километров. Пока же в районе Скотского (Сенного) рынка, считай, город заканчивался.
— Не так уж и плохо, — оценил Сергей место. — Конечно, не центр с элитными домами, зато рынок рядом, проходимость должна быть лучше.
— Проходимость, может, и лучше, но контингент-то какой, — кивнул я на телеги с крестьянами. — Одни кацапы и адыги.
Встретивший нас Ничипор, понятное дело, кадровым перестановкам не обрадовался. Иван Григорьевич и так грозился его уволить, а тут еще какой-то Сергей появился и тоже претендует на роль продавца в небольшой лавке. Парень встретил нас хмуро, что-то буркнул и продолжил делать карандашом записи в амбарной книге.
— Что скажешь? — развел я руками, демонстрируя Сергею убожество заведения.
С точки зрения человека двадцать первого века торговая лавка больше напоминала крепкий сарай. Сколоченное из широких досок строение вызывало недоумение, а не желание его посетить. Окон у лавки не было. Зато имелись вторые, внутренние двери со стеклом. Днем первые двери распахивались словно ворота. Они имели крепкие замки и предназначались для надежного запирания товаров на ночь. На внутренних поверхностях створок была нарисована своеобразная реклама с перечнем товара.
— Темно-то как. Покупатели хоть видят, что берут? — стал осматриваться Серега внутри.
Ничипор стрельнул в него глазами, но промолчал.
— Муку и что-то крупногабаритное прямо с телеги продают, — просветил я. — В самой лавке то, что пользуется спросом у крестьян: гвозди, пилы, табак, соль, сахар, немного чая, но его мало покупают. У самих крестьян скупаем то, что привозят: сырую шерсть, пеньку, смолу. С этим товаром батька едет в Ростов и дальше.
— Бумагу для письма двадцать стопок закупили, — вклинился в перечисление ассортимента Ничипор.
— Тоже ходовой товар у крестьян? — хмыкнул Серега.
— У Лукашина тюки на барже подмокли, вот мы и купили за рубль всё, — пояснил Ничипор. — Может, кому писать или на скрутку табака сойдет. По субботам у нас тут знатные торги.
— Торги, может, и знатные, — вздохнул Серега, — но товар убогий. Никакого размаха коммерции. Еще и воняет.
Ничипор обиженно надулся, снова принялся листать амбарную книгу и с разговором не лез. Мы же с Серегой вышли из лавки.
— Как этот Ситников еще стал купцом второй гильдии? — недоумевал Сергей. — Там же какие-то солидные деньги положено иметь.
- Дела у Ситникова шли неплохо. Но в позапрошлом году он потерял крупную партию товара на зимней переправе. Двух лошадей погубил, хорошие повозки и сам товар. До сих пор не оправился от той потери, но, молодец, держится на плаву. По пятьдесят рублей платил за обучение сына в гимназии.
— Нужно что-то делать, как-то поднимать доходность заведения, — продолжал рассуждать Сергей, оглядывая строение снаружи. — Например, побелить лавку изнутри, чтобы зрительно светлее помещение стало. Запретить посетителям мочится позади лавки.
— Можем и побелить, — не стал я возражать. — Заодно порядок наведем и ревизию Ничипору устроим.
Мы вернулись в лавку.
— Что там за бумагу писчую купили? — заинтересовался Серега и попросил ему показать.
Бумага мало того, что была изначально серой и рыхлой, так еще подмокла в воде, местами заплесневела и пошла волнами.