Гимн продолжал играть, и я улыбалась, пока не стихли последние слова...
«Каждый день, день за днем, я позволю моему свету сиять...»
Протяжно и медленно выдохнув, я наклонилась вперед к ногам статуи, чтобы послушать репетицию хора евангелистов. Но на краткое мгновение между гимнами, за пределами церкви можно было различить звук.
— Мэдди!
Я выпрямилась, когда резкий и хриплый крик наполнил мои уши. Биение моего сердца барабанило в груди.
— Мэдди! — снова послышался крик. Мои руки задрожали. Недоумевающие шепотки хора были слышны с их балкона, дверь кабинета пастора Джеймс открылась. Она вышла вперед с беспокойством, написанном на лице. Пастор Джеймс — это женщина, которая пригласила меня и моих сестер в церковь без вопросов. Женщина, которая поженила Лилу и Кая пару часов назад. И женщина, которая вскоре вернулась в церковь, чтобы я не находилась здесь одна.
Я была неподвижна, как статуя, мое тело замерло в ужасе. Пастор Джеймс направлялась в мою сторону с озабоченностью на лице.
Она открыла рот, чтобы заговорить, когда за дверями раздался оглушительный рев двигателя, за которым последовал еще один крик.
— МЭДДИ! — на это раз более безумный.
Рука легла на мое плечо. Закричав от неожиданного прикосновения, я попятилась назад, пока мое тело не оказалось между стеной алтаря и статуей Иисуса. Я машинально подогнула колени к груди и обернула руки вокруг ног. Руки пастора Джеймс взлетели вверх, когда взгляд упал на меня.
— Мэдди, извини. Я не должна была к тебе прикасаться.
Я пыталась дышать, пыталась встряхнуть ощущение обжигающего прикосновения пастора Джеймс к моему телу. Но когда я пыталась наполнить свои легкие воздухом, снова раздался отчаянный крик.
— МЭДДИ!
Пастор Джеймс подпрыгнула и посмотрела на открытые передние двери. Бросив на меня взгляд, она встревоженно скомандовала:
— Оставайся здесь, Мэдди.
Мужчина из хора рванул вниз по лестнице с балкона и встретился с пастором Джеймс у алтаря.
Он посмотрел на меня, после того как пастор Джеймс что-то ему сказала и вместе они с осторожность шли ко входу. Я напряженно за ними наблюдала, едва моргая, задаваясь вопросом, что же они там увидят.
— МЭДДИ! — снова раздался голос, зловещий резкий рев, из-за которого я вздрогнула. Но заметил я услышал то, что ослабило мой страх.
— Ради всего святого! Библейские святоши позвонят копам! Ты понимаешь это, придурок? Стикс снимет кожу с твоей психованной задницы! Ты, бл*дь, только что вернулся домой!
Мои руки перестали дрожать от звука знакомого голоса и своего имени. Когда повторяющийся крик: «Мэдди» — ворвался в церковь, я подпрыгнула на ноги и вышла из тени. Подобрав руками свое длинное до пола платье, я поспешила вглубь церкви, мчась вперед, пока яркое солнце с улицы не осветило темный деревянный пол.
— Я не буду повторять снова. Вы должны уехать, иначе я позвоню в полицию, — говорила пастор Джеймс, когда я подошла к большим дверям. Мужчина из хора сразу меня заметил и похлопал ее по плечу.
Пастор Джеймс развернулась и побледнела.
Гимн продолжал играть, и я улыбалась, пока не стихли последние слова...
«Каждый день, день за днем, я позволю моему свету сиять...»
Протяжно и медленно выдохнув, я наклонилась вперед к ногам статуи, чтобы послушать репетицию хора евангелистов. Но на краткое мгновение между гимнами, за пределами церкви можно было различить звук.
— Мэдди!
Я выпрямилась, когда резкий и хриплый крик наполнил мои уши. Биение моего сердца барабанило в груди.
— Мэдди! — снова послышался крик. Мои руки задрожали. Недоумевающие шепотки хора были слышны с их балкона, дверь кабинета пастора Джеймс открылась. Она вышла вперед с беспокойством, написанном на лице. Пастор Джеймс — это женщина, которая пригласила меня и моих сестер в церковь без вопросов. Женщина, которая поженила Лилу и Кая пару часов назад. И женщина, которая вскоре вернулась в церковь, чтобы я не находилась здесь одна.
Я была неподвижна, как статуя, мое тело замерло в ужасе. Пастор Джеймс направлялась в мою сторону с озабоченностью на лице.
Она открыла рот, чтобы заговорить, когда за дверями раздался оглушительный рев двигателя, за которым последовал еще один крик.
— МЭДДИ! — на это раз более безумный.
Рука легла на мое плечо. Закричав от неожиданного прикосновения, я попятилась назад, пока мое тело не оказалось между стеной алтаря и статуей Иисуса. Я машинально подогнула колени к груди и обернула руки вокруг ног. Руки пастора Джеймс взлетели вверх, когда взгляд упал на меня.
— Мэдди, извини. Я не должна была к тебе прикасаться.
Я пыталась дышать, пыталась встряхнуть ощущение обжигающего прикосновения пастора Джеймс к моему телу. Но когда я пыталась наполнить свои легкие воздухом, снова раздался отчаянный крик.
— МЭДДИ!
Пастор Джеймс подпрыгнула и посмотрела на открытые передние двери. Бросив на меня взгляд, она встревоженно скомандовала:
— Оставайся здесь, Мэдди.
Мужчина из хора рванул вниз по лестнице с балкона и встретился с пастором Джеймс у алтаря.
Он посмотрел на меня, после того как пастор Джеймс что-то ему сказала и вместе они с осторожность шли ко входу. Я напряженно за ними наблюдала, едва моргая, задаваясь вопросом, что же они там увидят.
— МЭДДИ! — снова раздался голос, зловещий резкий рев, из-за которого я вздрогнула. Но заметил я услышал то, что ослабило мой страх.
— Ради всего святого! Библейские святоши позвонят копам! Ты понимаешь это, придурок? Стикс снимет кожу с твоей психованной задницы! Ты, бл*дь, только что вернулся домой!
Мои руки перестали дрожать от звука знакомого голоса и своего имени. Когда повторяющийся крик: «Мэдди» — ворвался в церковь, я подпрыгнула на ноги и вышла из тени. Подобрав руками свое длинное до пола платье, я поспешила вглубь церкви, мчась вперед, пока яркое солнце с улицы не осветило темный деревянный пол.
— Я не буду повторять снова. Вы должны уехать, иначе я позвоню в полицию, — говорила пастор Джеймс, когда я подошла к большим дверям. Мужчина из хора сразу меня заметил и похлопал ее по плечу.
Пастор Джеймс развернулась и побледнела.