И вот еще озимые, и снегопад этот?
Снегопад был страшный, поразительный. Такого никогда не было прежде.
Снег несло с моря огромными хлопьями, несло по горизонтали, а вовсе не по вертикали или под углом, как идет обычный снег, даже сильный. Ветер с моря нес его на сушу, и снег не успевал лечь на крыши домов, на сады, на рыболовецкие снасти…
А она говорит:
— Ну и что? Почему ты считаешь, что такого не было?
— А потому, — говорит Алешка, — что ты…
— Что я?
— Ну, как? В общем… Вот пойдем сейчас, и я тебе покажу, а ты мне потом скажешь. Пойдем, Свет!
Алешка становится почти ласковым. Тон его просительный. А это не часто бывает.
Светка не понимает, зачем ей надо куда-то идти по такой скверной погоде.
— А что ты мне покажешь? — спрашивает Светка.
— Озимые, — говорит Алешка.
— А, озимые? А что с ними?
— А про рыбу что ты знаешь?
Светка молчит.
Алешке хочется сказать, что такое озимые. Они — это хлеб, они не рыба, которая идет в сети или не идет…
— С ними-то ничего, а вот посмотри, пойдем…
Светка согласилась.
И Алешка был счастлив, что она пошла с ним по его просьбе, хотя и ничего она толком не понимает, а ему нужно, просто необходимо, ей все объяснить.
В конце концов, не дурака он валяет, а на самом деле знает то, чего не знает она. И про рыбу, и про озимые, и про колхоз, и про скот. А то, что он — брат младший, не его вина…
— Вот ты говоришь, — сказал он, когда они вышли из колхозного поселка, в сторону от моря, к полям. — Посмотри. Свет! Ну, посмотри! Ты говоришь, что снег такой бывает. А туда посмотри! Всюду снег, правда?
— Ну и что? — сказала Светка.
И вот еще озимые, и снегопад этот?
Снегопад был страшный, поразительный. Такого никогда не было прежде.
Снег несло с моря огромными хлопьями, несло по горизонтали, а вовсе не по вертикали или под углом, как идет обычный снег, даже сильный. Ветер с моря нес его на сушу, и снег не успевал лечь на крыши домов, на сады, на рыболовецкие снасти…
А она говорит:
— Ну и что? Почему ты считаешь, что такого не было?
— А потому, — говорит Алешка, — что ты…
— Что я?
— Ну, как? В общем… Вот пойдем сейчас, и я тебе покажу, а ты мне потом скажешь. Пойдем, Свет!
Алешка становится почти ласковым. Тон его просительный. А это не часто бывает.
Светка не понимает, зачем ей надо куда-то идти по такой скверной погоде.
— А что ты мне покажешь? — спрашивает Светка.
— Озимые, — говорит Алешка.
— А, озимые? А что с ними?
— А про рыбу что ты знаешь?
Светка молчит.
Алешке хочется сказать, что такое озимые. Они — это хлеб, они не рыба, которая идет в сети или не идет…
— С ними-то ничего, а вот посмотри, пойдем…
Светка согласилась.
И Алешка был счастлив, что она пошла с ним по его просьбе, хотя и ничего она толком не понимает, а ему нужно, просто необходимо, ей все объяснить.
В конце концов, не дурака он валяет, а на самом деле знает то, чего не знает она. И про рыбу, и про озимые, и про колхоз, и про скот. А то, что он — брат младший, не его вина…
— Вот ты говоришь, — сказал он, когда они вышли из колхозного поселка, в сторону от моря, к полям. — Посмотри. Свет! Ну, посмотри! Ты говоришь, что снег такой бывает. А туда посмотри! Всюду снег, правда?
— Ну и что? — сказала Светка.