Он снова рассмеялся, теперь цинично.
— Вероятно. Но не думайте, что «больше всех» означает «много».
— Расскажите, что вам известно, — произнесла я. — Мне все пригодится.
Полковник скрестил руки на груди.
— Взаимодействовать с ними было кошмаром, — заявил он. — Кошмаром. В основном тут воевали Лунные Волки, и они вели себя чудесно. Делали именно то, что говорили. Извещали нас обо всем, направляли разумные запросы. Шрамы… ну, я никогда не знал, где они или что им нужно. Когда они наконец-то появлялись, то дрались очень, очень здорово, но мне что с того? На тот момент у меня уже резервные батальоны сидели без провизии, а в половине сектора склады ломились от невостребованного снаряжения.
Гериол тряхнул головой.
— Они раздражают всех. Никого не слушают, ни с кем не советуются. Уверен, из-за этого погибали люди.
Затем Мьерт искоса взглянул на меня.
— Вы поэтому здесь? — спросил он. — Поэтому хотите встретиться с ним?
— Только факты, пожалуйста, — терпеливо улыбнулась я.
— Виноват. По слухам, у Шрамов нет тесных связей с другими легионами. Они не то чтобы враждебны им, просто… не близки. Сохраняют много старых обычаев Мундуса Планус.
— Чогориса.
— Как угодно. В любом случае, это странный мир. И Шрамы не используют стандартную систему званий. У них даже нет регулярных рот, одни «чего-то там Орла» или «того-то там Копья». Можете представить, как тяжело координировать их усилия с остальными.
— Что насчет их примарха? — уточнила я.
— Мне ничего не известно. В буквальном смысле ничего. Другие зовут его Ханом, но всех капитанов Белых Шрамов называют ханами, так что это не помогает. Даже не знаю, где он сражался в последней битве. Говорят, его видели на балконе с остальными примархами, когда здесь был Император, но сложно найти достоверные сведения о том, что происходило до этого.
Мьерт улыбнулся себе с видом человека, который слишком долго справлялся с невыполнимыми задачами, но скоро освободится от них.
— И они одержимы этикетом, — добавил он. — Этикетом! Когда встречаешься с ними, будь любезен выучить и правильно использовать все их титулы. А они разузнают все твои. Если носишь церемониальное оружие, какое угодно, Шрамы и о нем попросят рассказать.
У меня не было никакого церемониального оружия. Я вела слишком организованную, слишком пунктуальную жизнь, чтобы возиться с древними мечами. Мне на миг пришло в голову приобрести какой-нибудь клинок.
— Что скажете о грозовых пророках? — спросила я.
— У них своя роль, просто мы не знаем, какая именно. Есть разные теории: что они обычные библиарии и что они нечто совершенно иное. Поговаривают, что Магнус Красный высоко их ставит. А может, и нет.
Гериол развел руками, признавая поражение.
— Видите? Безнадежное дело.
Он снова рассмеялся, теперь цинично.
— Вероятно. Но не думайте, что «больше всех» означает «много».
— Расскажите, что вам известно, — произнесла я. — Мне все пригодится.
Полковник скрестил руки на груди.
— Взаимодействовать с ними было кошмаром, — заявил он. — Кошмаром. В основном тут воевали Лунные Волки, и они вели себя чудесно. Делали именно то, что говорили. Извещали нас обо всем, направляли разумные запросы. Шрамы… ну, я никогда не знал, где они или что им нужно. Когда они наконец-то появлялись, то дрались очень, очень здорово, но мне что с того? На тот момент у меня уже резервные батальоны сидели без провизии, а в половине сектора склады ломились от невостребованного снаряжения.
Гериол тряхнул головой.
— Они раздражают всех. Никого не слушают, ни с кем не советуются. Уверен, из-за этого погибали люди.
Затем Мьерт искоса взглянул на меня.
— Вы поэтому здесь? — спросил он. — Поэтому хотите встретиться с ним?
— Только факты, пожалуйста, — терпеливо улыбнулась я.
— Виноват. По слухам, у Шрамов нет тесных связей с другими легионами. Они не то чтобы враждебны им, просто… не близки. Сохраняют много старых обычаев Мундуса Планус.
— Чогориса.
— Как угодно. В любом случае, это странный мир. И Шрамы не используют стандартную систему званий. У них даже нет регулярных рот, одни «чего-то там Орла» или «того-то там Копья». Можете представить, как тяжело координировать их усилия с остальными.
— Что насчет их примарха? — уточнила я.
— Мне ничего не известно. В буквальном смысле ничего. Другие зовут его Ханом, но всех капитанов Белых Шрамов называют ханами, так что это не помогает. Даже не знаю, где он сражался в последней битве. Говорят, его видели на балконе с остальными примархами, когда здесь был Император, но сложно найти достоверные сведения о том, что происходило до этого.
Мьерт улыбнулся себе с видом человека, который слишком долго справлялся с невыполнимыми задачами, но скоро освободится от них.
— И они одержимы этикетом, — добавил он. — Этикетом! Когда встречаешься с ними, будь любезен выучить и правильно использовать все их титулы. А они разузнают все твои. Если носишь церемониальное оружие, какое угодно, Шрамы и о нем попросят рассказать.
У меня не было никакого церемониального оружия. Я вела слишком организованную, слишком пунктуальную жизнь, чтобы возиться с древними мечами. Мне на миг пришло в голову приобрести какой-нибудь клинок.
— Что скажете о грозовых пророках? — спросила я.
— У них своя роль, просто мы не знаем, какая именно. Есть разные теории: что они обычные библиарии и что они нечто совершенно иное. Поговаривают, что Магнус Красный высоко их ставит. А может, и нет.
Гериол развел руками, признавая поражение.
— Видите? Безнадежное дело.