— Да, — пробурчал эльф, поджав губы.
— Все, больше никаких шуток и веселья. С этого дня смотреть в оба и постоянно нюхать воздух. Что не понравится, тут же говорите. Что-то заметите — немедленно шепните. Воду без разрешения не пить, на цветочки не заглядываться, любые ямки аккуратно обходить, а не перепрыгивать и от чересчур пышных деревьев держаться подальше. Бежим ровно. Темп обычный: пятьсот семь шагов бегом, затем двести пятьдесят три — шагом и снова — бегом, пока не скажу, что можно встать. От основной группы не отдаляться, в стороны не отбегать. Если приспичит, тут же скажите, — будем ждать неподалеку. Стеснение здесь неуместно. Рыжий, не кривись, мне совсем не хочется обнаружить твой полуобглоданный труп в соседних кустах. Помня, что где-то поблизости может быть прорвавшаяся из-за кордона тварь, ведем себя так, будто она уже за спиной, то бишь молчим, слушаем и смотрим во все глаза. Никаких разговоров и смешков. Лакр, ты понял?
— Понял, понял. Необязательно…
— Заткнись, друг мой, — неласково посоветовала Белка. — Забудь про этот лес, прежний мир и то, каким ты там был молодцом. Здесь твоя выучка стоит немного. Ивер, постарайся не навешивать на болты заклятия — потом такой след останется, что не только наш неведомый хвост почувствует, но и половина местных обитателей сообразит, где можно получить бесплатный обед. Но палец со скобы не убирай — вдруг тварь действительно рядом? Терг, следи за ним. Упустишь — головы отверчу обоим. Это не шутка. Тиль, ты выдержишь рядом со мной столько времени?
— Постараюсь.
— Хорошо. — Белка еще раз оглядела лица людей и нелюдей, убедилась, что ее поняли правильно, затем глубоко вздохнула и тихо закончила: — Тогда идемте. До темноты надо добраться до места мира.
Русло высохшей реки миновали быстро. Братья исподволь ждали, что где-то поблизости найдется указатель, полоса выжженной земли или еще какой-нибудь знак, которым рейдеры отгородили обычный лес от межлесья. Но нет — ни знаков, ни заборов, ни каких-либо иных заграждений. Просто перешли через речку и углубились в лес, неотличимый от того, что остался на той стороне. Вот и деревья вроде бы те же, и мошкара все такая же назойливая, птицы поют совершенно так, как и там, за спиной. И солнце то же — ясное да теплое, и ветерок один в один, и даже недовольное цоканье потревоженной белки так же слышится…
Однако примерно через час, в течение которого мальчишка гнал их в своем привычном темпе, начали появляться отличия. На первый взгляд, совсем незначительные, но братья сразу ощутили: межлесье действительно жило своей, заметно отличающейся от других мест жизнью. Здесь и дышалось по-другому, и воздух казался более густым, тягучим. Птицы стали провожать незваных гостей взглядами. Бабочки запорхали чересчур настойчиво… Хорошо, что путешественники вовремя надели на лица, плотные повязки, иначе в тот момент, когда одна из лесных «красавиц» вдруг выплюнула в сторону отряда прозрачную струйку, кто-нибудь мог пострадать. Но Белик был начеку — прямо на ходу высоко подскочил, выбросил руку и раздавил ядовитую дрянь в кулаке. После чего отбросил ошметки в сторону, проследил за тем, как шипит от едкой слизи трава, и равнодушно отвернулся.
— Глаза берегите, — только и услышали попутчики и снова побежали.
Вскоре Лакр приметил большого зайца, который при виде них не бросился наутек, как сделал бы обычный косой, а напротив — настороженно замер, поводя мокрой пуговкой носа и пристально наблюдая за отрядом крупными черными глазами. Сам серый, матерый, толстый. Уши почти ослиные, здоровые. И зубки в пасти оказались под стать: едва у ланнийца дернулась рука к арбалету, ушастый грызун зашипел, обнажил совсем не заячьи клыки и, сердито фыркнув, гигантскими скачками скрылся в чаще.
У братьев как-то нехорошо заныло под ложечкой.
— Не тронет, — равнодушно пояснила Гончая, даже не обернувшись. — Нас слишком много. Стаями иногда рискуют нападать на одиночек, но нас им не одолеть. Вот волки — другое дело. На них нарваться нежелательно. Тиль, как твой нос?
— Терпимо, — ровно отозвался эльф, не отставая ни на шаг.
— Если зацепит — скажешь.
Он только кивнул, но даже Стрегона поразило неподдельное беспокойство в голосе Белки, когда она на мгновение обернулась.
— Тиль, я серьезно. В последние годы мне трудно себя контролировать. Так что не геройствуй, ладно?
— Я понял, Бел. Не волнуйся.
— Да я же не за себя, — вздохнула она тихонько. — Если с тобой что-то случится, Таррэн расстроится. А я, как ты знаешь, очень этого не люблю. Потому что когда он расстраивается, нам приходится половину леса высаживать заново, а это ужасно хлопотно.
Владыка Л’аэртэ хмыкнул, и Гончая снова надолго замолчала. Братья тоже бежали молча, поражаясь тому, что юный проводник до сих пор не споткнулся, не запыхался, не сбил дыхание и по-прежнему несся по лесу ровной трусцой, будто каждый день развлекался подобным образом. Да еще с такой невероятной скоростью, что за ним было трудно угнаться даже не раз попадавшим в переделки ветеранам. Где-то Белик слегка задерживался, где-то сворачивал, не поясняя причин. Временами чуть замедлял темп, а потом внезапно ускорялся, но большую часть дня скрупулезно соблюдал свой странный ритм — пятьсот семь шагов бегом, еще двести пятьдесят три — шагом, а потом — снова бегом. При этом Стрегон совершенно точно понимал, что мальчишка способен продержаться без перерывов на шаг. Вообще. А делает это лишь ради них, улиток, чтобы чуть перевели дух и смогли мчаться в таком темпе до самой ночи.
Еще через час, когда в лесу появились незнакомые породы деревьев, а просветы между ними стали все меньше и меньше, Лакр смутно заподозрил, что никакого привала не будет. Часа через два он в этом прочно уверился. Через три начал беспокойно поглядывать на побратимов, молча спрашивая: «Вы это видали?» Но, разумеется, ответа не получил, потому как даже Терг лишь изумленно качал головой: Белик гнал их в таком сумасшедшем темпе, что братья едва справлялись. А сам при этом выглядел свежим, бодрым и полным сил. Да еще и поглядывать начал через плечо, стараясь угадать, когда увидит красные и мокрые физиономии, а шелест чужих ног станет напоминать топот сражающихся за самку носорогов.
Пока они неплохо держались: чуть вспотели, стали чаще дышать, но все же не проявляли признаков усталости. Конечно, удивлялись, непонимающе переглядывались, но пока в их глазах теплился лишь один вопрос: «Как ты это делаешь?» На это Белка лишь усмехалась и снова отворачивалась.
Ближе к полудню она вывела отряд к берегу очередной речушки. Но напиться никому не дала: вода здесь была ядовитой. Так что Гончая не только не остановилась, а велела прыгать через реку, словно дурным козлам, посоветовав постараться сделать это так, чтобы не замочить сапоги.
— Да, — пробурчал эльф, поджав губы.
— Все, больше никаких шуток и веселья. С этого дня смотреть в оба и постоянно нюхать воздух. Что не понравится, тут же говорите. Что-то заметите — немедленно шепните. Воду без разрешения не пить, на цветочки не заглядываться, любые ямки аккуратно обходить, а не перепрыгивать и от чересчур пышных деревьев держаться подальше. Бежим ровно. Темп обычный: пятьсот семь шагов бегом, затем двести пятьдесят три — шагом и снова — бегом, пока не скажу, что можно встать. От основной группы не отдаляться, в стороны не отбегать. Если приспичит, тут же скажите, — будем ждать неподалеку. Стеснение здесь неуместно. Рыжий, не кривись, мне совсем не хочется обнаружить твой полуобглоданный труп в соседних кустах. Помня, что где-то поблизости может быть прорвавшаяся из-за кордона тварь, ведем себя так, будто она уже за спиной, то бишь молчим, слушаем и смотрим во все глаза. Никаких разговоров и смешков. Лакр, ты понял?
— Понял, понял. Необязательно…
— Заткнись, друг мой, — неласково посоветовала Белка. — Забудь про этот лес, прежний мир и то, каким ты там был молодцом. Здесь твоя выучка стоит немного. Ивер, постарайся не навешивать на болты заклятия — потом такой след останется, что не только наш неведомый хвост почувствует, но и половина местных обитателей сообразит, где можно получить бесплатный обед. Но палец со скобы не убирай — вдруг тварь действительно рядом? Терг, следи за ним. Упустишь — головы отверчу обоим. Это не шутка. Тиль, ты выдержишь рядом со мной столько времени?
— Постараюсь.
— Хорошо. — Белка еще раз оглядела лица людей и нелюдей, убедилась, что ее поняли правильно, затем глубоко вздохнула и тихо закончила: — Тогда идемте. До темноты надо добраться до места мира.
Русло высохшей реки миновали быстро. Братья исподволь ждали, что где-то поблизости найдется указатель, полоса выжженной земли или еще какой-нибудь знак, которым рейдеры отгородили обычный лес от межлесья. Но нет — ни знаков, ни заборов, ни каких-либо иных заграждений. Просто перешли через речку и углубились в лес, неотличимый от того, что остался на той стороне. Вот и деревья вроде бы те же, и мошкара все такая же назойливая, птицы поют совершенно так, как и там, за спиной. И солнце то же — ясное да теплое, и ветерок один в один, и даже недовольное цоканье потревоженной белки так же слышится…
Однако примерно через час, в течение которого мальчишка гнал их в своем привычном темпе, начали появляться отличия. На первый взгляд, совсем незначительные, но братья сразу ощутили: межлесье действительно жило своей, заметно отличающейся от других мест жизнью. Здесь и дышалось по-другому, и воздух казался более густым, тягучим. Птицы стали провожать незваных гостей взглядами. Бабочки запорхали чересчур настойчиво… Хорошо, что путешественники вовремя надели на лица, плотные повязки, иначе в тот момент, когда одна из лесных «красавиц» вдруг выплюнула в сторону отряда прозрачную струйку, кто-нибудь мог пострадать. Но Белик был начеку — прямо на ходу высоко подскочил, выбросил руку и раздавил ядовитую дрянь в кулаке. После чего отбросил ошметки в сторону, проследил за тем, как шипит от едкой слизи трава, и равнодушно отвернулся.
— Глаза берегите, — только и услышали попутчики и снова побежали.
Вскоре Лакр приметил большого зайца, который при виде них не бросился наутек, как сделал бы обычный косой, а напротив — настороженно замер, поводя мокрой пуговкой носа и пристально наблюдая за отрядом крупными черными глазами. Сам серый, матерый, толстый. Уши почти ослиные, здоровые. И зубки в пасти оказались под стать: едва у ланнийца дернулась рука к арбалету, ушастый грызун зашипел, обнажил совсем не заячьи клыки и, сердито фыркнув, гигантскими скачками скрылся в чаще.
У братьев как-то нехорошо заныло под ложечкой.
— Не тронет, — равнодушно пояснила Гончая, даже не обернувшись. — Нас слишком много. Стаями иногда рискуют нападать на одиночек, но нас им не одолеть. Вот волки — другое дело. На них нарваться нежелательно. Тиль, как твой нос?
— Терпимо, — ровно отозвался эльф, не отставая ни на шаг.
— Если зацепит — скажешь.
Он только кивнул, но даже Стрегона поразило неподдельное беспокойство в голосе Белки, когда она на мгновение обернулась.
— Тиль, я серьезно. В последние годы мне трудно себя контролировать. Так что не геройствуй, ладно?
— Я понял, Бел. Не волнуйся.
— Да я же не за себя, — вздохнула она тихонько. — Если с тобой что-то случится, Таррэн расстроится. А я, как ты знаешь, очень этого не люблю. Потому что когда он расстраивается, нам приходится половину леса высаживать заново, а это ужасно хлопотно.
Владыка Л’аэртэ хмыкнул, и Гончая снова надолго замолчала. Братья тоже бежали молча, поражаясь тому, что юный проводник до сих пор не споткнулся, не запыхался, не сбил дыхание и по-прежнему несся по лесу ровной трусцой, будто каждый день развлекался подобным образом. Да еще с такой невероятной скоростью, что за ним было трудно угнаться даже не раз попадавшим в переделки ветеранам. Где-то Белик слегка задерживался, где-то сворачивал, не поясняя причин. Временами чуть замедлял темп, а потом внезапно ускорялся, но большую часть дня скрупулезно соблюдал свой странный ритм — пятьсот семь шагов бегом, еще двести пятьдесят три — шагом, а потом — снова бегом. При этом Стрегон совершенно точно понимал, что мальчишка способен продержаться без перерывов на шаг. Вообще. А делает это лишь ради них, улиток, чтобы чуть перевели дух и смогли мчаться в таком темпе до самой ночи.
Еще через час, когда в лесу появились незнакомые породы деревьев, а просветы между ними стали все меньше и меньше, Лакр смутно заподозрил, что никакого привала не будет. Часа через два он в этом прочно уверился. Через три начал беспокойно поглядывать на побратимов, молча спрашивая: «Вы это видали?» Но, разумеется, ответа не получил, потому как даже Терг лишь изумленно качал головой: Белик гнал их в таком сумасшедшем темпе, что братья едва справлялись. А сам при этом выглядел свежим, бодрым и полным сил. Да еще и поглядывать начал через плечо, стараясь угадать, когда увидит красные и мокрые физиономии, а шелест чужих ног станет напоминать топот сражающихся за самку носорогов.
Пока они неплохо держались: чуть вспотели, стали чаще дышать, но все же не проявляли признаков усталости. Конечно, удивлялись, непонимающе переглядывались, но пока в их глазах теплился лишь один вопрос: «Как ты это делаешь?» На это Белка лишь усмехалась и снова отворачивалась.
Ближе к полудню она вывела отряд к берегу очередной речушки. Но напиться никому не дала: вода здесь была ядовитой. Так что Гончая не только не остановилась, а велела прыгать через реку, словно дурным козлам, посоветовав постараться сделать это так, чтобы не замочить сапоги.