Он рассказал им про индейцев арапахо, чейенов, кроу, апачей и про буйволов, и про безбрежные прерии, и все время, пока говорил, они не сводили с него глаз.
Никогда еще он так много не говорил. Ему самому это показалось странным. На него нашло что-то такое, от чего он вдруг почувствовал себя веселым и беззаботным, все ему стало нипочем, и осталось только одно: вот этот день в меловом периоде, затянувшая все послеполуденная дымка и двое детей с круглыми от удивления глазами, сидящие рядом с ним…
У подножия скал они нашли никем не занятую пещеру, где могли с удобствами устроиться все, включая Сэма, и оставалось еще место для костра. Карпентер загнал ящерохад в пещеру и поставил его к задней стенке. Потом выдвинул защитный экран, охватив им всю пещеру, нависавший над входом обрыв и полукруглую площадку у его подножия. Тщательно осмотрев получившийся дворик и убедившись, что здесь нет никаких рептилий, если не считать нескольких мелких и неопасных ящериц, он послал детей за хворостом. А сам тем временем наладил у входа в пещеру полупрозрачное поле, которое скрывало от взгляда все, что происходит за ним.
Теперь дети уже утратили свою прежнюю сдержанность, во всяком случае, Скип.
— Можно, я разведу костер? — вопил он, прыгая на месте. — Можно, мистер Карпентер? Можно?
— Скип! — укоризненно сказала Марси.
— Ничего, крошка, — успокоил ее Карпентер, — это можно. И ты тоже можешь помочь, если хочешь.
Маленький огонек вскоре разросся в большое пламя, окрасив стены пещеры сначала в багровый, а потом в ярко-красный цвет.
Карпентер откупорил три банки сосисок и три пакета булочек и показал своим подопечным, как нанизывают сосиски на заостренный прутик и жарят их на костре. Потом он продемонстрировал, как нужно класть поджаренную сосиску на булочку и приправлять ее горчицей, маринадом и нарезанным луком. Можно было подумать, что он настежь распахнул перед этими детьми волшебное окно в страну чудес, которая раньше им и не снилась. Последние остатки их былой серьезности бесследно улетучились, и за следующие полчаса они соорудили и истребили по шесть бутербродов на брата. Скип тек разбушевался, что чуть не свалился в костер, а на губах Марси показалась наконец та самая улыбка, которая пробивалась весь день, и такой ослепительной оказалась она, что пламя костра по сравнению с ней совсем поблекло.
Когда с ужином было покончено, Карпентер сходил наружу и принес три большие охапки лавровых и кизиловых веток. Он показал детям, как разостлать их на полу пещеры и как покрыть их одеялами, которые он достал из хвостового отсека Сэма. Скипу никаких дальнейших приглашений не потребовалось: уставший от бурной деятельности и наевшийся до отвала, он свалился на свое одеяло, едва успев его расстелить. Карпентер достал еще три одеяла, накрыл его одним и повернулся к Марси:
— А ты, крошка, тоже выглядишь усталой.
— Нет, ничуть, мистер Карпентер. Ни капельки. Я же на два года старше Скипа. Он еще маленький.
Оставшиеся два одеяла он свернул в некое подобие подушек и пристроил у огня. На одно уселся сам, на другое села Марси.
Весь вечер из-за защитного экрана то и дело доносились рев, рык и ворчание; но теперь вместо этого послышались жуткие звуки, которые напоминали грохот гигантской асфальтодробилки. Пол пещеры дрогнул, и на стенах отчаянно заплясали отсветы костра.
— Похоже, что это тиранозавр, — сказал Карпентер. — Не бойся, крошка. Здесь опасаться нечего — через наше защитное поле не пробьется даже целая армия ящеров.
— А почему вы зовете меня крошкой, мистер Карпентер? У нас так называется сухой и жесткий маленький кусочек хлеба.
Он рассмеялся. Звуки, доносившиеся из-за защитного поля, стали слабее и утихли вдали — видимо, ящер направился в другую сторону.
— На Земле это тоже называется крошкой, но ничего обидного тут нет. Дело не в этом. Крошкой у нас называют еще девушек, которые нам нравятся.
Наступило молчание. Потом Марси спросила:
— А у вас есть настоящая девушка, мистер Карпентер?
— Да в общем-то нет. Я бы так сказал: есть одна, но я ее, образно выражаясь, боготворю издали.
— Непохоже, чтобы вам от этого было много радости. А кто она такая?
Он рассказал им про индейцев арапахо, чейенов, кроу, апачей и про буйволов, и про безбрежные прерии, и все время, пока говорил, они не сводили с него глаз.
Никогда еще он так много не говорил. Ему самому это показалось странным. На него нашло что-то такое, от чего он вдруг почувствовал себя веселым и беззаботным, все ему стало нипочем, и осталось только одно: вот этот день в меловом периоде, затянувшая все послеполуденная дымка и двое детей с круглыми от удивления глазами, сидящие рядом с ним…
У подножия скал они нашли никем не занятую пещеру, где могли с удобствами устроиться все, включая Сэма, и оставалось еще место для костра. Карпентер загнал ящерохад в пещеру и поставил его к задней стенке. Потом выдвинул защитный экран, охватив им всю пещеру, нависавший над входом обрыв и полукруглую площадку у его подножия. Тщательно осмотрев получившийся дворик и убедившись, что здесь нет никаких рептилий, если не считать нескольких мелких и неопасных ящериц, он послал детей за хворостом. А сам тем временем наладил у входа в пещеру полупрозрачное поле, которое скрывало от взгляда все, что происходит за ним.
Теперь дети уже утратили свою прежнюю сдержанность, во всяком случае, Скип.
— Можно, я разведу костер? — вопил он, прыгая на месте. — Можно, мистер Карпентер? Можно?
— Скип! — укоризненно сказала Марси.
— Ничего, крошка, — успокоил ее Карпентер, — это можно. И ты тоже можешь помочь, если хочешь.
Маленький огонек вскоре разросся в большое пламя, окрасив стены пещеры сначала в багровый, а потом в ярко-красный цвет.
Карпентер откупорил три банки сосисок и три пакета булочек и показал своим подопечным, как нанизывают сосиски на заостренный прутик и жарят их на костре. Потом он продемонстрировал, как нужно класть поджаренную сосиску на булочку и приправлять ее горчицей, маринадом и нарезанным луком. Можно было подумать, что он настежь распахнул перед этими детьми волшебное окно в страну чудес, которая раньше им и не снилась. Последние остатки их былой серьезности бесследно улетучились, и за следующие полчаса они соорудили и истребили по шесть бутербродов на брата. Скип тек разбушевался, что чуть не свалился в костер, а на губах Марси показалась наконец та самая улыбка, которая пробивалась весь день, и такой ослепительной оказалась она, что пламя костра по сравнению с ней совсем поблекло.
Когда с ужином было покончено, Карпентер сходил наружу и принес три большие охапки лавровых и кизиловых веток. Он показал детям, как разостлать их на полу пещеры и как покрыть их одеялами, которые он достал из хвостового отсека Сэма. Скипу никаких дальнейших приглашений не потребовалось: уставший от бурной деятельности и наевшийся до отвала, он свалился на свое одеяло, едва успев его расстелить. Карпентер достал еще три одеяла, накрыл его одним и повернулся к Марси:
— А ты, крошка, тоже выглядишь усталой.
— Нет, ничуть, мистер Карпентер. Ни капельки. Я же на два года старше Скипа. Он еще маленький.
Оставшиеся два одеяла он свернул в некое подобие подушек и пристроил у огня. На одно уселся сам, на другое села Марси.
Весь вечер из-за защитного экрана то и дело доносились рев, рык и ворчание; но теперь вместо этого послышались жуткие звуки, которые напоминали грохот гигантской асфальтодробилки. Пол пещеры дрогнул, и на стенах отчаянно заплясали отсветы костра.
— Похоже, что это тиранозавр, — сказал Карпентер. — Не бойся, крошка. Здесь опасаться нечего — через наше защитное поле не пробьется даже целая армия ящеров.
— А почему вы зовете меня крошкой, мистер Карпентер? У нас так называется сухой и жесткий маленький кусочек хлеба.
Он рассмеялся. Звуки, доносившиеся из-за защитного поля, стали слабее и утихли вдали — видимо, ящер направился в другую сторону.
— На Земле это тоже называется крошкой, но ничего обидного тут нет. Дело не в этом. Крошкой у нас называют еще девушек, которые нам нравятся.
Наступило молчание. Потом Марси спросила:
— А у вас есть настоящая девушка, мистер Карпентер?
— Да в общем-то нет. Я бы так сказал: есть одна, но я ее, образно выражаясь, боготворю издали.
— Непохоже, чтобы вам от этого было много радости. А кто она такая?