— Мне нужен сон и комфорт, остальное к черту, — отмахнувшись, Кальянов-младший поднялся, засунув руки в карманы джинсов. И снова растянул губы в такой неестественной, холодной ухмылке. Всего на одно мгновение, тут же сменившееся усталой, теплой и такой родной улыбкой. — Лан, не переживай, братик. Если что, я помогу спрятать труп твоей не девушки. После того как скажу ей все, что о ней думаю…
И легкомысленно пожав плечами, Марк направился к выходу, попутно пнув по ногам собственных приятелей:
— Подъем, мусор. Складирование здесь запрещено законодательством Российской Федерации вообще и мною лично. Так что подъем, слизняки. И на выход. Иначе, вас вынесут и не факт что в целости и сохранности! 2fc78f
— Марк, ты же обещал…
— Я ничего никому не обещал, тело. Так что поднимай свой зад!
— Марк, ты такая…
— Реально хочешь продолжить эту фразу? — в голосе младшего братца скользнуло ничем не прикрытое презрение. И Эрик ни капли не удивился, когда дружки Марка тут же подхватились и, шатаясь и ругаясь сквозь зубы, вышли из кабинета. Когда ему надо было, мелкий умел быть очень убедительным.
Дверь за собой, правда, закрывать так и не научился. Но Кальянов-старший на это внимания не обратил, откинувшись на спинку кресла и закинув ноги на стол. Потерев переносицу, Эрик задумчиво постучал кончиком ручки по подлокотнику. В последнее время своего брата он видел не так уж часто, что бы заметить какие-то изменения…
Но случайно прозвучавшую фразу Миры о том, что с этим засранцем что-то не так, он запомнил. И был с этим согласен. Осталось только понять, что именно не так с Марком и куда он умудрился вляпаться на этот раз.
Звонок телефона отвлек его от размышлений. Вытащив сотовый из кармана, он глянул на имя абонента, вздохнул и нехотя ответил:
— Нуна, чудище невыносимое… Что тебе от меня надо?
Последний поезд метро. И ей уже все равно, Куда он едет, куда он идет. Она сходила с ума, Она стреляла сама, Ее никто и нигде больше не ждет. Машина Времени — Крылья и Небо
— Я злой и страшный Серый Волк, я в поросятах…
— Жарков, ты только что назвал меня толстой?
— Упитанной.
— То есть я жирная?
— Ну, я бы не был так критичен…
— Детский сад «Ромашка», ясельная группа, — меланхолично заметил Сеня, раскачиваясь на скрипящем старом стуле. Рядом с ним бессовестно дрых Снегирев, крепко и бережно прижимая к себе ноутбук и биту. При попытке отобрать что-то одно, получал по рукам и голове чем-то другим.
И я даже не знаю, что было хуже: огрести деревянной битой по рукам или по башке ноутбуком в стальном корпусе. Проверять на себе как-то не очень хотелось.
— Филиал Кащенко, тогда уж, — буркнула я, улегшись грудью на стол и подперев кулаком подбородок. И жалобно протянула. — Это не та сказка-а-а…
— Они об этом даже не догадываются, — хмыкнул Псих, продолжая испытывать стул на прочность. Снегирев согласно всхрапнул, чудом не встретившись лбом со столом, а я…
Я продолжила наблюдать за развивающимся на сцене действом. И надо признать, чем дальше все заходило, тем злее становились партизаны в моем лице. Начать стоит с того, что на входе меня снова отловил куратор. Вот уж не знаю, в засаде он сидел или у него на меня радар особый настроен, но стоило мне с боем отвоевать свое право пройти вертушку, как меня тут же сцапали за многострадальное ухо.
— Мне нужен сон и комфорт, остальное к черту, — отмахнувшись, Кальянов-младший поднялся, засунув руки в карманы джинсов. И снова растянул губы в такой неестественной, холодной ухмылке. Всего на одно мгновение, тут же сменившееся усталой, теплой и такой родной улыбкой. — Лан, не переживай, братик. Если что, я помогу спрятать труп твоей не девушки. После того как скажу ей все, что о ней думаю…
И легкомысленно пожав плечами, Марк направился к выходу, попутно пнув по ногам собственных приятелей:
— Подъем, мусор. Складирование здесь запрещено законодательством Российской Федерации вообще и мною лично. Так что подъем, слизняки. И на выход. Иначе, вас вынесут и не факт что в целости и сохранности! 2fc78f
— Марк, ты же обещал…
— Я ничего никому не обещал, тело. Так что поднимай свой зад!
— Марк, ты такая…
— Реально хочешь продолжить эту фразу? — в голосе младшего братца скользнуло ничем не прикрытое презрение. И Эрик ни капли не удивился, когда дружки Марка тут же подхватились и, шатаясь и ругаясь сквозь зубы, вышли из кабинета. Когда ему надо было, мелкий умел быть очень убедительным.
Дверь за собой, правда, закрывать так и не научился. Но Кальянов-старший на это внимания не обратил, откинувшись на спинку кресла и закинув ноги на стол. Потерев переносицу, Эрик задумчиво постучал кончиком ручки по подлокотнику. В последнее время своего брата он видел не так уж часто, что бы заметить какие-то изменения…
Но случайно прозвучавшую фразу Миры о том, что с этим засранцем что-то не так, он запомнил. И был с этим согласен. Осталось только понять, что именно не так с Марком и куда он умудрился вляпаться на этот раз.
Звонок телефона отвлек его от размышлений. Вытащив сотовый из кармана, он глянул на имя абонента, вздохнул и нехотя ответил:
— Нуна, чудище невыносимое… Что тебе от меня надо?
Последний поезд метро. И ей уже все равно, Куда он едет, куда он идет. Она сходила с ума, Она стреляла сама, Ее никто и нигде больше не ждет. Машина Времени — Крылья и Небо
— Я злой и страшный Серый Волк, я в поросятах…
— Жарков, ты только что назвал меня толстой?
— Упитанной.
— То есть я жирная?
— Ну, я бы не был так критичен…
— Детский сад «Ромашка», ясельная группа, — меланхолично заметил Сеня, раскачиваясь на скрипящем старом стуле. Рядом с ним бессовестно дрых Снегирев, крепко и бережно прижимая к себе ноутбук и биту. При попытке отобрать что-то одно, получал по рукам и голове чем-то другим.
И я даже не знаю, что было хуже: огрести деревянной битой по рукам или по башке ноутбуком в стальном корпусе. Проверять на себе как-то не очень хотелось.
— Филиал Кащенко, тогда уж, — буркнула я, улегшись грудью на стол и подперев кулаком подбородок. И жалобно протянула. — Это не та сказка-а-а…
— Они об этом даже не догадываются, — хмыкнул Псих, продолжая испытывать стул на прочность. Снегирев согласно всхрапнул, чудом не встретившись лбом со столом, а я…
Я продолжила наблюдать за развивающимся на сцене действом. И надо признать, чем дальше все заходило, тем злее становились партизаны в моем лице. Начать стоит с того, что на входе меня снова отловил куратор. Вот уж не знаю, в засаде он сидел или у него на меня радар особый настроен, но стоило мне с боем отвоевать свое право пройти вертушку, как меня тут же сцапали за многострадальное ухо.