Из дверей появился отрок.
— Готова ли баня?
— Скоро, боярин, бельё чистое уж понесли. Девки надобны?
— Без них ноне обойдёмся.
Не спеша прошествовали в баню. Михаил подивился, насколько она была велика. Предбанник, трапезная, где после бани можно посидеть компанией, попить пива, отдохнуть да снова обмыться. За ней — мыльня и парная. С дороги-то обмыться было куда как славно.
Зачерпнули ковшиком щёлока из бадьи, облили себя водой из огромного чана, да мочалкой жёсткой — ну растираться. Потом банщик сверху водичкой горячей полил, а уж потом — в парную. Полежали на полках, прогрелись.
— Ну что, попаримся? — спросил хозяин. И плеснул на раскалённые камни хлебным квасом. Зашипело, от камней поднялось облако пара, вкусно пахнущего хлебом.
После дороги или после битвы помыться — самое то, вроде как счищаешь грязь не только с тела, но и с души.
Банщик был опытный. Сначала веничками прошёлся над телами, потом — по телу легонько поводил, затем пошлёпывать ласково, а уж потом и вовсе охаживать стал. Пот градом катился, а банщик ещё парку поддал. Господи, как же Дмитрий Михайлович на верхней полке выдерживает? Кабы не войлочная шапочка на голове, так и волосы бы скукожились от жара.
Михаил выскочил в мыльню. После растопленной парной в тёплой мыльне показалось прохладно. Михаил опрокинул на себя бадейку с водой. Хорошо! А из-за дверей парной слышались удары веником по телу и постанывания Боброка.
— Ещё, ещё давай! Ох, хорошо! По пояснице пройдись!
Михаил вышел в предбанник, слуга подал льняную простыню. Михаил обернулся ею и прошёл в малую трапезную.
— Пива али кваса?
Слуга не отставал от Михаила.
— Отдохну, подожду боярина.
Боброк вышел, отдуваясь, красный, распаренный.
— Баня любую хворь лечит, — он обернулся простыней, присел на лавку. — Славно-то как, даже спина не так болит.
Сначала они попили квасу и пропотели, потом — снова в мыльню, смыли пот да остыли. Отдали дань пиву с копчёным лещом. Слуги подали чистое исподнее. Михаил хватился.
— А одежда моя где?
— Где ж ей быть? Постирана уже, — лениво сказал Дмитрий.
— Так мне же завтра в обратную дорогу!
— Высушат и погладят, не волнуйся.
Из дверей появился отрок.
— Готова ли баня?
— Скоро, боярин, бельё чистое уж понесли. Девки надобны?
— Без них ноне обойдёмся.
Не спеша прошествовали в баню. Михаил подивился, насколько она была велика. Предбанник, трапезная, где после бани можно посидеть компанией, попить пива, отдохнуть да снова обмыться. За ней — мыльня и парная. С дороги-то обмыться было куда как славно.
Зачерпнули ковшиком щёлока из бадьи, облили себя водой из огромного чана, да мочалкой жёсткой — ну растираться. Потом банщик сверху водичкой горячей полил, а уж потом — в парную. Полежали на полках, прогрелись.
— Ну что, попаримся? — спросил хозяин. И плеснул на раскалённые камни хлебным квасом. Зашипело, от камней поднялось облако пара, вкусно пахнущего хлебом.
После дороги или после битвы помыться — самое то, вроде как счищаешь грязь не только с тела, но и с души.
Банщик был опытный. Сначала веничками прошёлся над телами, потом — по телу легонько поводил, затем пошлёпывать ласково, а уж потом и вовсе охаживать стал. Пот градом катился, а банщик ещё парку поддал. Господи, как же Дмитрий Михайлович на верхней полке выдерживает? Кабы не войлочная шапочка на голове, так и волосы бы скукожились от жара.
Михаил выскочил в мыльню. После растопленной парной в тёплой мыльне показалось прохладно. Михаил опрокинул на себя бадейку с водой. Хорошо! А из-за дверей парной слышались удары веником по телу и постанывания Боброка.
— Ещё, ещё давай! Ох, хорошо! По пояснице пройдись!
Михаил вышел в предбанник, слуга подал льняную простыню. Михаил обернулся ею и прошёл в малую трапезную.
— Пива али кваса?
Слуга не отставал от Михаила.
— Отдохну, подожду боярина.
Боброк вышел, отдуваясь, красный, распаренный.
— Баня любую хворь лечит, — он обернулся простыней, присел на лавку. — Славно-то как, даже спина не так болит.
Сначала они попили квасу и пропотели, потом — снова в мыльню, смыли пот да остыли. Отдали дань пиву с копчёным лещом. Слуги подали чистое исподнее. Михаил хватился.
— А одежда моя где?
— Где ж ей быть? Постирана уже, — лениво сказал Дмитрий.
— Так мне же завтра в обратную дорогу!
— Высушат и погладят, не волнуйся.