— Зови, я буду в шатре.
Хан спрыгнул с лошади и прошёл в шатёр. Здесь было тише — на открытой местности надо было кричать, чтобы услышать друг друга.
Мамай уселся на подушку. Всё-таки он хан, властитель, и гонца надо встретить подобающе.
Вошёл мурза, за ним — пропылённый и усталый гонец, тут же павший на колени и склонивший голову до земли, устланной персидским ковром.
— Говори! — приказал Мамай.
Гонец достал из-за пазухи серебряную пайцзу на шнурке и показал Мамаю.
— Известный тебе человек, высокий хан — да продлятся твои годы, и да пусть стада твои будут тучны...
— Дело говори! — прервал его Мамай.
— Эмир Тимур дал Тохтамышу часть своих гулямов, и Тохтамыш вместе с волжскими татарами вышел на земли Крымского улуса.
Хан ощутил, как остро кольнуло в сердце. Ему даже стало как-то нехорошо. Он прикрыл глаза. Сердце колотилось о рёбра, не хватало воздуха. Мамай посидел немного, сердце успокоилось.
Он попал в капкан. Бой с русскими ещё идёт, и неясно — победа его ждёт или поражение. Но, по большому счёту, он проиграл. Тохтамыш, не имея сильного войска и могучей опоры за спиной в виде Тимура, не осмелился бы сунуться на земли Золотой Орды, его земли. Стало быть, войско его велико, и если он идёт по следу Мамая, то скоро будет здесь. Его же войско, уже потеряв в бою с русским значительное количество воинов, повторного боя не выдержит.
— Ты их сам видел? — открыв глаза, спросил хан гонца.
— Только издали, о, великий хан! Мне было приказано не приближаться к воинам, не рисковать и любым путём доставить тебе известие.
— Да, ты молодец, всё сделал правильно. И я тебя награжу.
Хан кивнул мурзе.
— Лошадь гонца устала, подарите ему одного из моих коней. Того, пегого.
Мурза склонился в поклоне и вышел.
— Как далеко чужое войско? — хан вперился взглядом в глаза гонца.
— Они в трёх днях пути, о, великий хан. С ними обоз, и идут они медленно.
Хан снова прикрыл глаза. Три дня! Это и много и мало. Он может победить Дмитрия в этом бою и уйти с войском в Литву, к Ягайло. Или в Киев — ведь он тоже принадлежит Литве. А впрочем?
— Они идут сюда, по моему следу? — спросил хан.
— Слишком широка вытоптанная конями полоса, невозможно заблудиться, великий хан!
— Зови, я буду в шатре.
Хан спрыгнул с лошади и прошёл в шатёр. Здесь было тише — на открытой местности надо было кричать, чтобы услышать друг друга.
Мамай уселся на подушку. Всё-таки он хан, властитель, и гонца надо встретить подобающе.
Вошёл мурза, за ним — пропылённый и усталый гонец, тут же павший на колени и склонивший голову до земли, устланной персидским ковром.
— Говори! — приказал Мамай.
Гонец достал из-за пазухи серебряную пайцзу на шнурке и показал Мамаю.
— Известный тебе человек, высокий хан — да продлятся твои годы, и да пусть стада твои будут тучны...
— Дело говори! — прервал его Мамай.
— Эмир Тимур дал Тохтамышу часть своих гулямов, и Тохтамыш вместе с волжскими татарами вышел на земли Крымского улуса.
Хан ощутил, как остро кольнуло в сердце. Ему даже стало как-то нехорошо. Он прикрыл глаза. Сердце колотилось о рёбра, не хватало воздуха. Мамай посидел немного, сердце успокоилось.
Он попал в капкан. Бой с русскими ещё идёт, и неясно — победа его ждёт или поражение. Но, по большому счёту, он проиграл. Тохтамыш, не имея сильного войска и могучей опоры за спиной в виде Тимура, не осмелился бы сунуться на земли Золотой Орды, его земли. Стало быть, войско его велико, и если он идёт по следу Мамая, то скоро будет здесь. Его же войско, уже потеряв в бою с русским значительное количество воинов, повторного боя не выдержит.
— Ты их сам видел? — открыв глаза, спросил хан гонца.
— Только издали, о, великий хан! Мне было приказано не приближаться к воинам, не рисковать и любым путём доставить тебе известие.
— Да, ты молодец, всё сделал правильно. И я тебя награжу.
Хан кивнул мурзе.
— Лошадь гонца устала, подарите ему одного из моих коней. Того, пегого.
Мурза склонился в поклоне и вышел.
— Как далеко чужое войско? — хан вперился взглядом в глаза гонца.
— Они в трёх днях пути, о, великий хан. С ними обоз, и идут они медленно.
Хан снова прикрыл глаза. Три дня! Это и много и мало. Он может победить Дмитрия в этом бою и уйти с войском в Литву, к Ягайло. Или в Киев — ведь он тоже принадлежит Литве. А впрочем?
— Они идут сюда, по моему следу? — спросил хан.
— Слишком широка вытоптанная конями полоса, невозможно заблудиться, великий хан!