- Я бы никогда не изменил тебе.
- Чертовски верно, ещё бы ты посмел - сказала Драммер, но теперь она и сама смеялась. Она знала, как нелегко любить её, даже просто работать с ней. В огромной вселенной немногие были способны ориентироваться в её капризах, и одним из таких был Саба. И он был лучшим.
Система издала щелчок, похожий на звук сломанного бамбука. Вон объявился, прислал первое сообщение за день. Скоро начнутся брифинги, встречи, и кулуарные беседы с людьми, которых она любила, или доверяла, или в которых нуждалась, но никогда все три вещи вместе. Вздох Сабы она скорее почувствовала, чем услышала.
- Останься со мной, - попросила она.
- Уходи со мной.
- Я люблю тебя.
- Тэ амо, Камина, - сказал он, поднимаясь. - Я слетаю в Медину и вернусь так быстро, что ты и не заметишь, что я уходил.
Один поцелуй, и он ушел, а комната опустела. Звенящая пустота. Только ещё один щелчок от системы.
- Буду через пять минут. - отозвалась она.
- Да, мэм. - ответил Вон.
Потребовалось чуть меньше пятнадцати, чтобы одеться, уложить волосы, и явиться в офис. Вон не стал её упрекать.
- Что у нас там первое?- спросила она, когда он протянул ей маленькую чашку с "белыми кусочками" и соусом.
Он почти незаметно заколебался. Но только почти.
- Сообщение с Росинанта, от капитана Холдена.
- О чём там вкратце?
На этот раз колебания были более явными.
- Возможно, вам стоит взглянуть самой, мэм.
В Народном доме, сила Кориолиса была самым обычным явлением для всех, бывавших на станции колец. Но знакомым только с массой и гравитацией ускорения, она изрядно досаждала. Зал заседаний располагался на самой дальней палубе барабана. Перламутрово-серые стены, титановый стол, привинченный к палубе, и отделанный светлым бамбуком. Во главе стола восседала Драммер, злая как чёрт. Большинство окружавших её людей - Эмили Сантос-Бака, Ахмед МакКахилл, Тарин Хонг, все представители совета директоров и бюджетного бюро, - прекрасно ориентировались в её настроениях, и старались не нарываться. Но бедолага, которому выпало делать презентацию, никогда с ней не встречался.
- Это вопрос приоритета, - говорил мужчина, которого звали Файез Окойе-Саркис. Он представлял неправительственную неакадемическую организацию, продвигавшую научные исследования. Институт Чернева, базировавшийся на Ганимеде и Луне. - За последние десятилетия, то есть с момента бомбардировки Земли, подавляющее большинство исследований направлено на увеличение продовольственного дохода и инфраструктуру. И в основном касаются изучения технологий, с помощью которых создавались протомолекула и Станция колец. Но на каждой планете, на которой мы побывали, находились свои артефакты и остатки старой техники.
- Да, - сказала Драммер, подразумевая: "Давай к сути". Оки-Саркис улыбнулся с видом человека, привыкшего к тому, что люди находят его очаровательным.
- В те времена, когда моя жена ещё была студенткой, - сказал он, - её полевые исследования касались наблюдения за популяцией определенного вида грызунов, научившихся выживать в зонах повышенной радиации. В старых реакторах, и на ядерных полигонах. Они эволюционировали, адаптировались к среде, созданной искусственно. Не природой, людьми. Ну, а теперь мы сами стали теми грызунами. Мы адаптируемся к пространствам и средам, которые остались от исчезнувших видов или групп видов, которые создали всё это. Вариации технологий, которые мы видели, неохватны, и это только начало.
- Ясно, - сказала Драммер. Окойе-Саркис хлебнул из луковицы воды. Складки на его лбу выдавали, что он понимает, что теряет её внимание. А она надеялась, что это заставит его говорить покороче, пропустить скучные части и поскорее выложить суть, чтобы она смогла уже сказать своё "нет", и вернуться к работе.
- Я бы никогда не изменил тебе.
- Чертовски верно, ещё бы ты посмел - сказала Драммер, но теперь она и сама смеялась. Она знала, как нелегко любить её, даже просто работать с ней. В огромной вселенной немногие были способны ориентироваться в её капризах, и одним из таких был Саба. И он был лучшим.
Система издала щелчок, похожий на звук сломанного бамбука. Вон объявился, прислал первое сообщение за день. Скоро начнутся брифинги, встречи, и кулуарные беседы с людьми, которых она любила, или доверяла, или в которых нуждалась, но никогда все три вещи вместе. Вздох Сабы она скорее почувствовала, чем услышала.
- Останься со мной, - попросила она.
- Уходи со мной.
- Я люблю тебя.
- Тэ амо, Камина, - сказал он, поднимаясь. - Я слетаю в Медину и вернусь так быстро, что ты и не заметишь, что я уходил.
Один поцелуй, и он ушел, а комната опустела. Звенящая пустота. Только ещё один щелчок от системы.
- Буду через пять минут. - отозвалась она.
- Да, мэм. - ответил Вон.
Потребовалось чуть меньше пятнадцати, чтобы одеться, уложить волосы, и явиться в офис. Вон не стал её упрекать.
- Что у нас там первое?- спросила она, когда он протянул ей маленькую чашку с "белыми кусочками" и соусом.
Он почти незаметно заколебался. Но только почти.
- Сообщение с Росинанта, от капитана Холдена.
- О чём там вкратце?
На этот раз колебания были более явными.
- Возможно, вам стоит взглянуть самой, мэм.
В Народном доме, сила Кориолиса была самым обычным явлением для всех, бывавших на станции колец. Но знакомым только с массой и гравитацией ускорения, она изрядно досаждала. Зал заседаний располагался на самой дальней палубе барабана. Перламутрово-серые стены, титановый стол, привинченный к палубе, и отделанный светлым бамбуком. Во главе стола восседала Драммер, злая как чёрт. Большинство окружавших её людей - Эмили Сантос-Бака, Ахмед МакКахилл, Тарин Хонг, все представители совета директоров и бюджетного бюро, - прекрасно ориентировались в её настроениях, и старались не нарываться. Но бедолага, которому выпало делать презентацию, никогда с ней не встречался.
- Это вопрос приоритета, - говорил мужчина, которого звали Файез Окойе-Саркис. Он представлял неправительственную неакадемическую организацию, продвигавшую научные исследования. Институт Чернева, базировавшийся на Ганимеде и Луне. - За последние десятилетия, то есть с момента бомбардировки Земли, подавляющее большинство исследований направлено на увеличение продовольственного дохода и инфраструктуру. И в основном касаются изучения технологий, с помощью которых создавались протомолекула и Станция колец. Но на каждой планете, на которой мы побывали, находились свои артефакты и остатки старой техники.
- Да, - сказала Драммер, подразумевая: "Давай к сути". Оки-Саркис улыбнулся с видом человека, привыкшего к тому, что люди находят его очаровательным.
- В те времена, когда моя жена ещё была студенткой, - сказал он, - её полевые исследования касались наблюдения за популяцией определенного вида грызунов, научившихся выживать в зонах повышенной радиации. В старых реакторах, и на ядерных полигонах. Они эволюционировали, адаптировались к среде, созданной искусственно. Не природой, людьми. Ну, а теперь мы сами стали теми грызунами. Мы адаптируемся к пространствам и средам, которые остались от исчезнувших видов или групп видов, которые создали всё это. Вариации технологий, которые мы видели, неохватны, и это только начало.
- Ясно, - сказала Драммер. Окойе-Саркис хлебнул из луковицы воды. Складки на его лбу выдавали, что он понимает, что теряет её внимание. А она надеялась, что это заставит его говорить покороче, пропустить скучные части и поскорее выложить суть, чтобы она смогла уже сказать своё "нет", и вернуться к работе.