Она полагала, что настоящий признак старения, это когда ты перестаешь нуждаться в доказательствах, что не стареешь.
Люки, разделяющие палубы, мягко расходились с приближением везущего её лифта, и тихо сходились, когда она проезжала. Роси может и пережил свой гарантийный срок на пару десятилетий, но Кларисса не терпела никаких скрипов-всхлипов на своем корабле. Не реже раза в неделю Клэр устраивала полную проверку каждой системе жизнеобеспечения и каждому герметизационному люку. Когда Бобби упомянула об этом при Холдене, тот изрёк:
- Однажды она сломала корабль, и с тех пор не оставляет попыток его починить.
Лифт гудел, пока не остановился на командной палубе, где Бобби вышла. Люк в кабину был открыт. Над спинкой пилотского кресла торчала смуглая и почти полностью лысая голова Алекса. Здесь экипаж проводил большую часть времени, так что воздух пах немного по-другому. Долгие часы в амортизаторах давали о себе знать запахом пота, который никогда не выветривался полностью, несмотря на все усилия воздушных рециркуляторов. А ещё, как и в любой комнате, где много времени проводил Джеймс Холден, здесь обосновался уютный аромат сваренного кофе.
Бобби провела пальцем по переборке, ощущая как похрустывает под нажатием антиударное покрытие. Тёмно-серый цвет материала поблек, и сложно было сказать, где оно залатано из-за повреждений, а где просто истерлось. Скоро его нужно будет менять. С цветом она могла бы смириться, но похрустывание означало, что материал теряет эластичность. Становится слишком хрупким, чтобы выполнять своё предназначение.
Оба плеча Бобби ныли, и всё меньше ощущалась разница между тем, которое вывихнули в рукопашных тренировках много лет назад, и тем, которое болело из-за десятилетий жестокого обращения с собственным телом. За свою жизнь она заработала множество боевых шрамов, и их становилось всё трудней отличать от обычного износа. Как и выцветающие пятна на переборках Роси, всё просто угасало, приходя к общему знаменателю.
Через люк она поднялась в кабину, карабкаясь по короткой лесенке, и пытаясь отыскать в боли то удовольствие, что когда-то испытывала от разгоряченных и ноющих после интенсивных тренировок мышцах. Как говаривал её старый сержант инструктор: боль - это друг воина. Боль не дает забыть, что ты ещё жив.
- Хей - сказал Алекс, пока она запрыгивала в кресло стрелка позади него. - Как там наша красотуля?
- Постарела, но все еще ковыляет на своих двоих.
- Да я про корабль.
Бобби рассмеялась, и запустила тактический дисплей. Прямо по курсу планета Фрихолд. Их миссия.
- Мой брат всегда жаловался, что я слишком туго улавливаю смысл метафор.
- Постаревший марсианский воин, живущий внутри постаревшего марсианского воина, - сказал Алекс, и в его голосе отчетливо слышалась улыбка. - Смотри не перенапрягись, пытаясь уловить.
- Не настолько постаревший, чтобы не смочь дать тебе пинка, - Бобби увеличила Фрихолд на своём тактическом экране. Он, как мрамор прожилками, был испещрён коричневыми континентами и зелёными океанами с редкими завитками облаков. - Сколько ещё?
- Будем там через неделю.
- С Джиз общался? Как там поживает мой будущий отец ребенка?
- Жизель в порядке, говорит, у Кита тоже всё отлично. Выбрал себе специальность: планетарную инженерию в "Маринер Текнолоджи".
- Сейчас это востребованная профессия, - согласилась Бобби.
Она была шафером на свадьбе Алекса и Жизель, и ждала в больнице Цереры тринадцатью месяцами спустя, когда родился Кит. А теперь Кит поступал в университет, а Алекс был в разводе уже больше десяти лет. Конечно, он её лучший друг, но он никудышный муж. После второй неудачи Бобби указала ему, что если ему так нравится страдать, то она может просто сломать ему руку, чтобы сэкономить всем время.
Но, никому не ненужная, драма Алекса и Жизель, их недолговечный эксперимент с браком, привели к появлению Кита, и это сделало вселенную лучше. У мальчика было все лаконичное обаяние Алекса и вся царственная внешность его матери. Каждый раз, когда он называл ее тетушкой Бобби, она хотела обнять его так сильно, пока его ребра не сломались.
- Будешь отвечать, не забудь передать, что я говорю "нах пошла", - сказала Бобби. Вина за крах их супружеских отношений лежала не только на Жизель, но Бобби пришлось собирать Алекса по кускам после развода, так что обвинять его бывшую во всех грехах было частью "долга лучшего друга". Алекс отвергал эти обвинения, но она знала, что также он благодарен ей за то, что она озвучивает те вещи, которые он не может сказать сам.
- Передам Жизель, что ты её любишь.
Она полагала, что настоящий признак старения, это когда ты перестаешь нуждаться в доказательствах, что не стареешь.
Люки, разделяющие палубы, мягко расходились с приближением везущего её лифта, и тихо сходились, когда она проезжала. Роси может и пережил свой гарантийный срок на пару десятилетий, но Кларисса не терпела никаких скрипов-всхлипов на своем корабле. Не реже раза в неделю Клэр устраивала полную проверку каждой системе жизнеобеспечения и каждому герметизационному люку. Когда Бобби упомянула об этом при Холдене, тот изрёк:
- Однажды она сломала корабль, и с тех пор не оставляет попыток его починить.
Лифт гудел, пока не остановился на командной палубе, где Бобби вышла. Люк в кабину был открыт. Над спинкой пилотского кресла торчала смуглая и почти полностью лысая голова Алекса. Здесь экипаж проводил большую часть времени, так что воздух пах немного по-другому. Долгие часы в амортизаторах давали о себе знать запахом пота, который никогда не выветривался полностью, несмотря на все усилия воздушных рециркуляторов. А ещё, как и в любой комнате, где много времени проводил Джеймс Холден, здесь обосновался уютный аромат сваренного кофе.
Бобби провела пальцем по переборке, ощущая как похрустывает под нажатием антиударное покрытие. Тёмно-серый цвет материала поблек, и сложно было сказать, где оно залатано из-за повреждений, а где просто истерлось. Скоро его нужно будет менять. С цветом она могла бы смириться, но похрустывание означало, что материал теряет эластичность. Становится слишком хрупким, чтобы выполнять своё предназначение.
Оба плеча Бобби ныли, и всё меньше ощущалась разница между тем, которое вывихнули в рукопашных тренировках много лет назад, и тем, которое болело из-за десятилетий жестокого обращения с собственным телом. За свою жизнь она заработала множество боевых шрамов, и их становилось всё трудней отличать от обычного износа. Как и выцветающие пятна на переборках Роси, всё просто угасало, приходя к общему знаменателю.
Через люк она поднялась в кабину, карабкаясь по короткой лесенке, и пытаясь отыскать в боли то удовольствие, что когда-то испытывала от разгоряченных и ноющих после интенсивных тренировок мышцах. Как говаривал её старый сержант инструктор: боль - это друг воина. Боль не дает забыть, что ты ещё жив.
- Хей - сказал Алекс, пока она запрыгивала в кресло стрелка позади него. - Как там наша красотуля?
- Постарела, но все еще ковыляет на своих двоих.
- Да я про корабль.
Бобби рассмеялась, и запустила тактический дисплей. Прямо по курсу планета Фрихолд. Их миссия.
- Мой брат всегда жаловался, что я слишком туго улавливаю смысл метафор.
- Постаревший марсианский воин, живущий внутри постаревшего марсианского воина, - сказал Алекс, и в его голосе отчетливо слышалась улыбка. - Смотри не перенапрягись, пытаясь уловить.
- Не настолько постаревший, чтобы не смочь дать тебе пинка, - Бобби увеличила Фрихолд на своём тактическом экране. Он, как мрамор прожилками, был испещрён коричневыми континентами и зелёными океанами с редкими завитками облаков. - Сколько ещё?
- Будем там через неделю.
- С Джиз общался? Как там поживает мой будущий отец ребенка?
- Жизель в порядке, говорит, у Кита тоже всё отлично. Выбрал себе специальность: планетарную инженерию в "Маринер Текнолоджи".
- Сейчас это востребованная профессия, - согласилась Бобби.
Она была шафером на свадьбе Алекса и Жизель, и ждала в больнице Цереры тринадцатью месяцами спустя, когда родился Кит. А теперь Кит поступал в университет, а Алекс был в разводе уже больше десяти лет. Конечно, он её лучший друг, но он никудышный муж. После второй неудачи Бобби указала ему, что если ему так нравится страдать, то она может просто сломать ему руку, чтобы сэкономить всем время.
Но, никому не ненужная, драма Алекса и Жизель, их недолговечный эксперимент с браком, привели к появлению Кита, и это сделало вселенную лучше. У мальчика было все лаконичное обаяние Алекса и вся царственная внешность его матери. Каждый раз, когда он называл ее тетушкой Бобби, она хотела обнять его так сильно, пока его ребра не сломались.
- Будешь отвечать, не забудь передать, что я говорю "нах пошла", - сказала Бобби. Вина за крах их супружеских отношений лежала не только на Жизель, но Бобби пришлось собирать Алекса по кускам после развода, так что обвинять его бывшую во всех грехах было частью "долга лучшего друга". Алекс отвергал эти обвинения, но она знала, что также он благодарен ей за то, что она озвучивает те вещи, которые он не может сказать сам.
- Передам Жизель, что ты её любишь.