— Исправил? — удивленно воскликнул Егорка и выбежал на улицу.
Первый раз в жизни Егорка без радости ехал на лыжах. Болела и плохо сгибалась ушибленная нога.
«Хорош товарищ, — подумал Егорка о Нашатыре. — Просил его, как человека, за меня посидеть, а он правление бросил. Хорош!»
Егорка открыл дверь и увидел в комнате вместо матери за столом самого председателя колхоза Филиппа Матвеевича. Он испуганно захлопнул дверь, но председатель успел его заметить.
— Ты чего прячешься, а ну, входи!
Егорка боком вошел в комнату и остановился у двери. Он боялся смотреть на председателя. Только теперь он заметил около печи мать.
Председатель распахнул овчинный полушубок, на котором темнели мокрые пятна от растаявшего снега.
— А ты молодец, смотри, электричество исправил! Мне Авдотья звонила, — Филипп Матвеевич ласково посмотрел на Егорку. — Растут помощники!
— Ты сделал? — удивилась Марфа и подтолкнула сына. — Шапку бы снял в комнате, неслух!
— Это Нашатырь! — одними губами прошептал Егорка, выбил ногой дверь и выбежал из комнаты.
По гулким шагам на деревянной лестнице Федя понял, что возвращается Владимир, старший брат. Он работал в железнодорожном депо слесарем. Мальчик испуганно дернул приятеля за руку и с сожалением посмотрел на стол, где лежали раскрытые альбомы с марками.
— Топай, Чиж, Володька идет!
— Деспот он у тебя!
— Это почему? — возмутился Федя. — Мы ему постоянно мешаем, а он одну штуку мастерит. Думаешь, просто их бригаде соревноваться? Он мне рассказывал. Стараются они стать бригадой коммунистического труда, а для этого учиться и работать здорово надо. А еще он всякие предложения вносит на заводе. Ты понял?
Чиж безразлично отнесся к словам приятеля. Он неторопливо переворачивал странички альбома, внимательно пересчитывал марки. Казалось, что с его толстых губ вот-вот сорвется вопрос: «Федька, скажи, ты сколько у меня марок отжилил?»
Федя выдержал испытующий взгляд Чижа и не сознался, что подсунул одну марку с острова Мадагаскар под клеенку. Прислушался. Владимир умывался, шумно плескался водой.
— Ну, уходи! — не вытерпел Федя. — Хочешь, чтобы мне опять попало?
Чиж еще беспокойнее и недоверчивее принялся считать, пришлепывая толстыми губами.
— У меня не хватает марки. Федька, отдай! — прошептал Чиж — Помнишь, как было прошлый раз?
— А ты за собой смотри. Ты мою марку тоже спрятал.
— Мы поменялись.
— Врешь, ты мне за нее ничего не дал.
— Исправил? — удивленно воскликнул Егорка и выбежал на улицу.
Первый раз в жизни Егорка без радости ехал на лыжах. Болела и плохо сгибалась ушибленная нога.
«Хорош товарищ, — подумал Егорка о Нашатыре. — Просил его, как человека, за меня посидеть, а он правление бросил. Хорош!»
Егорка открыл дверь и увидел в комнате вместо матери за столом самого председателя колхоза Филиппа Матвеевича. Он испуганно захлопнул дверь, но председатель успел его заметить.
— Ты чего прячешься, а ну, входи!
Егорка боком вошел в комнату и остановился у двери. Он боялся смотреть на председателя. Только теперь он заметил около печи мать.
Председатель распахнул овчинный полушубок, на котором темнели мокрые пятна от растаявшего снега.
— А ты молодец, смотри, электричество исправил! Мне Авдотья звонила, — Филипп Матвеевич ласково посмотрел на Егорку. — Растут помощники!
— Ты сделал? — удивилась Марфа и подтолкнула сына. — Шапку бы снял в комнате, неслух!
— Это Нашатырь! — одними губами прошептал Егорка, выбил ногой дверь и выбежал из комнаты.
По гулким шагам на деревянной лестнице Федя понял, что возвращается Владимир, старший брат. Он работал в железнодорожном депо слесарем. Мальчик испуганно дернул приятеля за руку и с сожалением посмотрел на стол, где лежали раскрытые альбомы с марками.
— Топай, Чиж, Володька идет!
— Деспот он у тебя!
— Это почему? — возмутился Федя. — Мы ему постоянно мешаем, а он одну штуку мастерит. Думаешь, просто их бригаде соревноваться? Он мне рассказывал. Стараются они стать бригадой коммунистического труда, а для этого учиться и работать здорово надо. А еще он всякие предложения вносит на заводе. Ты понял?
Чиж безразлично отнесся к словам приятеля. Он неторопливо переворачивал странички альбома, внимательно пересчитывал марки. Казалось, что с его толстых губ вот-вот сорвется вопрос: «Федька, скажи, ты сколько у меня марок отжилил?»
Федя выдержал испытующий взгляд Чижа и не сознался, что подсунул одну марку с острова Мадагаскар под клеенку. Прислушался. Владимир умывался, шумно плескался водой.
— Ну, уходи! — не вытерпел Федя. — Хочешь, чтобы мне опять попало?
Чиж еще беспокойнее и недоверчивее принялся считать, пришлепывая толстыми губами.
— У меня не хватает марки. Федька, отдай! — прошептал Чиж — Помнишь, как было прошлый раз?
— А ты за собой смотри. Ты мою марку тоже спрятал.
— Мы поменялись.
— Врешь, ты мне за нее ничего не дал.