— Гаврила Кондратьевич, может быть, ты на ремонте останешься, а я на твоей машине в рейс, а? Магарыч за мной! Дороги здесь степные. Как говорят, хорошо на море с берега смотреть. Так и у нас здесь: в степь зимой нос лучше не показывай. Отморозить можно. Слышал, как у нас здесь в прошлом году вышло? Плакали у одного шофера ноги. У тебя тоже валенок нет. Смекай. Муза, дай нам варенье!
Федя изо всех сил тряс головой, делал знаки, чтобы Гаврила не соглашался.
— Нет, я сам хочу ездить.
— Ну смотри! Я тебя по-отцовски предупредил.
…Через несколько дней машины уходили в глубинку за зерном. В колонне была и машина Гаврилы. Он сидел за рулем, сияя от счастья. Пускай поздно, уже зимой, но он повезет целинный хлеб на элеватор.
Машины тронулись. В последний момент Гаврила решил заехать домой и проститься с Федей. Он резко остановил машину перед домом. Дважды нажал пуговку сигнала.
На крыльцо выскочил, улыбаясь, Федя. Его глаза сияли от счастья. В руках он держал свои новые серые валенки.
— На, бери. Открывай капот. Валенки надо на мотор положить. Там они будут все время сухие и теплые.
— Да что ты, меня обули. Разве плохие валенки? — Гаврила выставил ногу.
— Слушай! — требовательно сказал Федя. — Ты ничего не знаешь? Сашка в прошлом году ноги отморозил, потому что без запасных валенок выехал. У всех шоферов по две пары. Не веришь, спроси у Ничипуренко. Когда твои отсыреют, сухие наденешь. Понял?
— А как же ты? Тебе в школу надо. Прогуливать нельзя.
— А я пойду. Прибью подметку и пойду.
— Спасибо! — Гаврила с силой пожал Феде руку. — До свиданья!
Федя долго смотрел вслед машине. Потом достал коробочку с маленькими гвоздями, молоток и принялся приколачивать оторванную подметку.
…Первым в шестом классе был урок Серафимы Ивановны.
— Кто сегодня не пришел? — спросила учительница, открывая журнал, и по привычке почесала ручкой правый висок.
— Сизиков прогуливает! — сказала Алла Коржикова, поднимаясь из-за парты. — Он снова тянет наш класс назад.
— А почему ты этому рада? — удивленно спросила учительница, впервые с сомнением думая, не ошибалась ли она все время в своей первой ученице. — Ты живешь с ним в одном доме и могла бы этого не допустить!
В этот момент отставший от всех Гаврила догнал колонну машин. Продуваемая ветрами, наполовину занесенная, впереди лежала дорога: она уходила в снежную степь.
Осенью на степной дороге никогда не оседает пыль. Машины и днем и ночью везут зерно на элеватор.
Однажды, когда в полях еще кричали перепела, около магазина в совхозе остановилась запыленная машина.