- Вполне достаточно. Но у нас голова не болит, - подхватил лорд Линнестар. – Во всяком случае, у меня. Думаю, будет справедливым, если мы здесь и сейчас выслушаем этого альфара. Говори, Аларик сын Седрика.
Тот обратил на пришедшего ему на выручку лорда затравленный взгляд:
- Мне дозволено говорить?
- Да, но покороче! – не сдержавшись, рявкнул Наместник.
- Прошу прощения у благородных господ, - слуга поклонился. – Мое дело простое. У меня есть дочь… прелестное юное дитя, совсем ещё невинное. Она никому не причиняла зла. Она только-только расцвела и…
- И ты пришел просить у своей леди согласия на брак своей дочери? – догадался лорд. Крепостные альфары, живущие в замках и прислуживающие господам, не имели права решать многие личные вопросы без одобрения хозяев. И женитьба детей была одним из них.
- Нет, милорд, она…
- Повела себя неподобающе? – перебил слугу Наместник. – И тебе требуется разрешение, чтобы властью отца покарать дочь, покрывшую тебя позором?
- Нет, милорд, моя дочь не такая! Она… ее изнасиловали.
Лорд Ровилар резко расправил плечи. В законах Радужного Архипелага был пункт, предписывающий суровое наказание за подобные дела. В случае, если насилию подвергалась эльфийка со стороны представителя низшей расы, насильника надлежало предать рабской смерти*, предварительно оскопив его. Насилие по отношению к прислуге тоже заслуживало пристального внимания – если, конечно, насилию подвергались чужие крепостные.
(*Рабская смерть – распятие. На неё могли осудить за особо тяжкие преступления, как-то изнасилование, дезертирство, предательство родины. Называется так потому, что в прежние времена так казнили исключительно орков – когда те были рабами эльфов. На войне многие эльфы до сих пор так казнят всех пленных.)
- Вот как? И ты знаешь, кто это сделал?
Если подобное деяние совершил кто-то из придворных или рыцарей леди Миритирель, альфару придется ответить дважды – за то, что отнимает внимание высокородных лордов и за то, что выносит на публичное обсуждение такое незначительное «домашнее» дело. Изнасилование собственной рабыни – отнюдь не то дело, которому стоило уделять внимание. Но если это был посторонний…
- Знаю, милорд. Он был одет точно также!
Взгляды всех присутствующих устремились в направлении указующего перста альфара. Наследник Раванир беспокойно зашевелился в кресле, чувствуя на себе десятки глаз.
- Ты в своем уме? – от возмущения Наместник отбросил сдержанность. – Как ты смеешь, ничтожество, обвинять моего сына в подобных грязных делах? За такую клевету тебя впору самого казнить, как насильника! Или ты не знаешь закона? Тот, кто обвиняет кого-либо в совершенном преступлении ложно, повинен понести то же наказание, которого добивался для своего противника! Стража! Взять его! Оскопить и распять! Немедленно!
Рыцари схватили альфара за локти. Колени у него подогнулись, и конюший повис на державших его руках.
- Но милорд, - в отчаянии воскликнул он, когда его уже поволокли прочь, - вы меня не так поняли!
- Погодите, - лорд Линнестар опять бросился на выручку, - пусть он скажет, что имеет в виду!
Руки охранников нехотя разжались. Альфар упал на колени.
- Мой господин, - дрожащим голосом промолвил он, - я не собирался обвинять высокородного! Моя дочь не знала имени того, кто ее обесчестил, но она запомнила, что на нем был точно такой же мундир!
Все опять посмотрели на наследника. Вернее, на парадную форму Преданного, в которой тот пришёл на заседание – снежно-белый мундир с ярко-синей отделкой.
- Вполне достаточно. Но у нас голова не болит, - подхватил лорд Линнестар. – Во всяком случае, у меня. Думаю, будет справедливым, если мы здесь и сейчас выслушаем этого альфара. Говори, Аларик сын Седрика.
Тот обратил на пришедшего ему на выручку лорда затравленный взгляд:
- Мне дозволено говорить?
- Да, но покороче! – не сдержавшись, рявкнул Наместник.
- Прошу прощения у благородных господ, - слуга поклонился. – Мое дело простое. У меня есть дочь… прелестное юное дитя, совсем ещё невинное. Она никому не причиняла зла. Она только-только расцвела и…
- И ты пришел просить у своей леди согласия на брак своей дочери? – догадался лорд. Крепостные альфары, живущие в замках и прислуживающие господам, не имели права решать многие личные вопросы без одобрения хозяев. И женитьба детей была одним из них.
- Нет, милорд, она…
- Повела себя неподобающе? – перебил слугу Наместник. – И тебе требуется разрешение, чтобы властью отца покарать дочь, покрывшую тебя позором?
- Нет, милорд, моя дочь не такая! Она… ее изнасиловали.
Лорд Ровилар резко расправил плечи. В законах Радужного Архипелага был пункт, предписывающий суровое наказание за подобные дела. В случае, если насилию подвергалась эльфийка со стороны представителя низшей расы, насильника надлежало предать рабской смерти*, предварительно оскопив его. Насилие по отношению к прислуге тоже заслуживало пристального внимания – если, конечно, насилию подвергались чужие крепостные.
(*Рабская смерть – распятие. На неё могли осудить за особо тяжкие преступления, как-то изнасилование, дезертирство, предательство родины. Называется так потому, что в прежние времена так казнили исключительно орков – когда те были рабами эльфов. На войне многие эльфы до сих пор так казнят всех пленных.)
- Вот как? И ты знаешь, кто это сделал?
Если подобное деяние совершил кто-то из придворных или рыцарей леди Миритирель, альфару придется ответить дважды – за то, что отнимает внимание высокородных лордов и за то, что выносит на публичное обсуждение такое незначительное «домашнее» дело. Изнасилование собственной рабыни – отнюдь не то дело, которому стоило уделять внимание. Но если это был посторонний…
- Знаю, милорд. Он был одет точно также!
Взгляды всех присутствующих устремились в направлении указующего перста альфара. Наследник Раванир беспокойно зашевелился в кресле, чувствуя на себе десятки глаз.
- Ты в своем уме? – от возмущения Наместник отбросил сдержанность. – Как ты смеешь, ничтожество, обвинять моего сына в подобных грязных делах? За такую клевету тебя впору самого казнить, как насильника! Или ты не знаешь закона? Тот, кто обвиняет кого-либо в совершенном преступлении ложно, повинен понести то же наказание, которого добивался для своего противника! Стража! Взять его! Оскопить и распять! Немедленно!
Рыцари схватили альфара за локти. Колени у него подогнулись, и конюший повис на державших его руках.
- Но милорд, - в отчаянии воскликнул он, когда его уже поволокли прочь, - вы меня не так поняли!
- Погодите, - лорд Линнестар опять бросился на выручку, - пусть он скажет, что имеет в виду!
Руки охранников нехотя разжались. Альфар упал на колени.
- Мой господин, - дрожащим голосом промолвил он, - я не собирался обвинять высокородного! Моя дочь не знала имени того, кто ее обесчестил, но она запомнила, что на нем был точно такой же мундир!
Все опять посмотрели на наследника. Вернее, на парадную форму Преданного, в которой тот пришёл на заседание – снежно-белый мундир с ярко-синей отделкой.