— О!
Вспыхиваю от негодования, вспоминая, чем всё завершилось вчера. Не хватает только прыгнуть в объятья леварца. Встаю, медленно огибаю стол и захожу со спины Льюса. Ложу руки на его плечи и начинаю их мягко мять. Мама так делала массаж отчиму в редкие дни выходных.
— Вы смутили меня, господин, — воркую под ухо.
Всё же ослушалась.
— Настолько, что ты готова доставлять удовольствие? — млеет от прикосновений леварец.
— Только такое, мой господин. Вам часто здесь делали так?
— О нет, детка. Ты — первая. Продолжай, — постанывает от счастья Льюс. — Хочешь, я тебе десерт закажу?
— Конечно, хочу.
Я рада. Всё идёт по плану. У меня получилось его отвлечь от лапанья и поцелуев. Через несколько минут возвращаюсь за стол. Официант спешит, несёт десерт. Не могу оторвать глаз от пирожного, посыпанного ореховой крошкой. Какое богатство! Это же... Ох! Неужели происходит со мной? Я никогда такое не пробовала! Мне кажется, я снова в сказке, а рядом настоящий волшебник. Беру маленькую ложечку, но роняю на стол. Пальцы не держат.
— Лима. Какая ты смешная! — смеётся леварец. — Неужели никогда не пробовала шалмэ?
Вздыхаю, поднимаю ложечку, но Льюс вдруг берётся за блюдце и аккуратно его тянет к себе.
— Оно очень вкусное, Лима. Очень!
Недоуменно смотрю на леварца. Он забрал десерт, который сам подарил? Мою награду? Мне становится дико обидно. Раздразнили и обманули?
— Ложечка за поцелуй. Разрешаю тебе отказаться.
— Вы же обещали...
— Девочка. Правила здесь устанавливаю я. Ты забыла? — он чуть отодвигается от стола. — Ну, готова играть?
— Спасибо, но на сладкое у меня аллергия, — как можно мягче отказываюсь.
— Ещё и гордая?
Льюс меняется в лице. Его заводит сопротивление. Он поднимается с места и подходит ко мне. Сижу, не могу даже дышать от страха. Что сейчас будет? Леварец наклоняется и вдруг хватает меня за грудь. Крепко сжимает ладонь. Обхватываю руками его жёсткие пальцы и пытаюсь их хоть немного разжать. Мне больно и неприятно.
— Кем ты себя возомнила? — наклоняется он ниже к уху. — Ты туфи здесь. А значит никто.
— Простите, господин. Мне больно.
— Завтра поедешь со мной.
— О!
Вспыхиваю от негодования, вспоминая, чем всё завершилось вчера. Не хватает только прыгнуть в объятья леварца. Встаю, медленно огибаю стол и захожу со спины Льюса. Ложу руки на его плечи и начинаю их мягко мять. Мама так делала массаж отчиму в редкие дни выходных.
— Вы смутили меня, господин, — воркую под ухо.
Всё же ослушалась.
— Настолько, что ты готова доставлять удовольствие? — млеет от прикосновений леварец.
— Только такое, мой господин. Вам часто здесь делали так?
— О нет, детка. Ты — первая. Продолжай, — постанывает от счастья Льюс. — Хочешь, я тебе десерт закажу?
— Конечно, хочу.
Я рада. Всё идёт по плану. У меня получилось его отвлечь от лапанья и поцелуев. Через несколько минут возвращаюсь за стол. Официант спешит, несёт десерт. Не могу оторвать глаз от пирожного, посыпанного ореховой крошкой. Какое богатство! Это же... Ох! Неужели происходит со мной? Я никогда такое не пробовала! Мне кажется, я снова в сказке, а рядом настоящий волшебник. Беру маленькую ложечку, но роняю на стол. Пальцы не держат.
— Лима. Какая ты смешная! — смеётся леварец. — Неужели никогда не пробовала шалмэ?
Вздыхаю, поднимаю ложечку, но Льюс вдруг берётся за блюдце и аккуратно его тянет к себе.
— Оно очень вкусное, Лима. Очень!
Недоуменно смотрю на леварца. Он забрал десерт, который сам подарил? Мою награду? Мне становится дико обидно. Раздразнили и обманули?
— Ложечка за поцелуй. Разрешаю тебе отказаться.
— Вы же обещали...
— Девочка. Правила здесь устанавливаю я. Ты забыла? — он чуть отодвигается от стола. — Ну, готова играть?
— Спасибо, но на сладкое у меня аллергия, — как можно мягче отказываюсь.
— Ещё и гордая?
Льюс меняется в лице. Его заводит сопротивление. Он поднимается с места и подходит ко мне. Сижу, не могу даже дышать от страха. Что сейчас будет? Леварец наклоняется и вдруг хватает меня за грудь. Крепко сжимает ладонь. Обхватываю руками его жёсткие пальцы и пытаюсь их хоть немного разжать. Мне больно и неприятно.
— Кем ты себя возомнила? — наклоняется он ниже к уху. — Ты туфи здесь. А значит никто.
— Простите, господин. Мне больно.
— Завтра поедешь со мной.