Деревянный Колокол по привычке все время в знак согласия кивал головой, хотя они и не видели друг друга, и дон Джаммарья, точно всем по очереди делая смотр, говорил:
— Этот — вор... тот — мошенник... а вот этот — якобинец. Вы послушайте Пьедипапера, когда он рассуждает с хозяином Малаволья и с хозяином Чиполла! Он из той же шайки, бунтовщик, с этой своей вывернутой ногой.
И когда он видел его идущим, прихрамывая, по площади, он делал большой крюк и следил за ним подозрительным взглядом, чтобы докопаться, что он задумал этой походкой.
— У него нога дьявола! — бормотал он.
Дядюшка Крочифиссо пожимал плечами и снова повторял, что он человек благородный и не хочет вмешиваться.
— Хозяин Чиполла тоже дурак, хвастун. Позволяет Пьедипапера себя обманывать!.. И даже хозяин ’Нтони и тот попадется! Всего можно ждать в наши дни!
Благородный человек — тот занимается своими делами, — повторял дядюшка Крочифиссо.
Зато кум Тино, восседая, как президент, на церковных ступенях, болтал языком:
— Вы меня послушайте, до революции все было иначе! Теперь рыбы попорчены, уверяю вас!
Нет, анчоусы чувствуют северо-восточный ветер за двадцать четыре часа, продолжал хозяин ’Нтони. — Так было всегда; анчоус — рыба, которая поумнее тунца. Теперь по ту сторону Капо дей Мулини мелкой сетью их выметаешь из моря за один раз.
Я вам скажу, почему это! — подхватил кум Фортунато. — Это из-за проклятых пароходов, которые бегают туда и сюда и будоражат воду колесами. Что вы хотите, рыбы пугаются и больше не показываются. Вот это почему!
Сын Совы слушал, разинув рот и почесывая голову.
Вот так славно! — сказал он потом. — По-вашему выходит, что рыб не было бы больше ни в Сиракузах ни в Мессине, где бегают пароходы. А их, наоборот, привозят оттуда по железной дороге центнерами.
Да замолчите ли вы, наконец! — рассердившись, воскликнул хозяин Чиполла. — Я умываю руки, и мне до этого нет никакого дела, раз меня кормят мой участки и виноградники.
Пьедипапера дал сыну Совы подзатыльник, чтобы научить его вежливости:
Скотина! Молчи, когда говорят старшие.
Мальчишка убежал с громким криком, ударяя себя кулаками по голове, потому что все считают его дурачком, раз он сын Совы. А хозяин ’Нтони, подняв нос кверху и втягивая воздух, заметил:
— Если северо-западный ветер не начнется до полуночи, «Благодать» успеет обогнуть Капо.
С высоты колокольни медленно, медленно падали звучные удары колокола.
— Час ночи! — заметил хозяин Чиполла.
Хозяин ’Нтони перекрестился и ответил:
— Отдых живым и покой мертвым.
Деревянный Колокол по привычке все время в знак согласия кивал головой, хотя они и не видели друг друга, и дон Джаммарья, точно всем по очереди делая смотр, говорил:
— Этот — вор... тот — мошенник... а вот этот — якобинец. Вы послушайте Пьедипапера, когда он рассуждает с хозяином Малаволья и с хозяином Чиполла! Он из той же шайки, бунтовщик, с этой своей вывернутой ногой.
И когда он видел его идущим, прихрамывая, по площади, он делал большой крюк и следил за ним подозрительным взглядом, чтобы докопаться, что он задумал этой походкой.
— У него нога дьявола! — бормотал он.
Дядюшка Крочифиссо пожимал плечами и снова повторял, что он человек благородный и не хочет вмешиваться.
— Хозяин Чиполла тоже дурак, хвастун. Позволяет Пьедипапера себя обманывать!.. И даже хозяин ’Нтони и тот попадется! Всего можно ждать в наши дни!
Благородный человек — тот занимается своими делами, — повторял дядюшка Крочифиссо.
Зато кум Тино, восседая, как президент, на церковных ступенях, болтал языком:
— Вы меня послушайте, до революции все было иначе! Теперь рыбы попорчены, уверяю вас!
Нет, анчоусы чувствуют северо-восточный ветер за двадцать четыре часа, продолжал хозяин ’Нтони. — Так было всегда; анчоус — рыба, которая поумнее тунца. Теперь по ту сторону Капо дей Мулини мелкой сетью их выметаешь из моря за один раз.
Я вам скажу, почему это! — подхватил кум Фортунато. — Это из-за проклятых пароходов, которые бегают туда и сюда и будоражат воду колесами. Что вы хотите, рыбы пугаются и больше не показываются. Вот это почему!
Сын Совы слушал, разинув рот и почесывая голову.
Вот так славно! — сказал он потом. — По-вашему выходит, что рыб не было бы больше ни в Сиракузах ни в Мессине, где бегают пароходы. А их, наоборот, привозят оттуда по железной дороге центнерами.
Да замолчите ли вы, наконец! — рассердившись, воскликнул хозяин Чиполла. — Я умываю руки, и мне до этого нет никакого дела, раз меня кормят мой участки и виноградники.
Пьедипапера дал сыну Совы подзатыльник, чтобы научить его вежливости:
Скотина! Молчи, когда говорят старшие.
Мальчишка убежал с громким криком, ударяя себя кулаками по голове, потому что все считают его дурачком, раз он сын Совы. А хозяин ’Нтони, подняв нос кверху и втягивая воздух, заметил:
— Если северо-западный ветер не начнется до полуночи, «Благодать» успеет обогнуть Капо.
С высоты колокольни медленно, медленно падали звучные удары колокола.
— Час ночи! — заметил хозяин Чиполла.
Хозяин ’Нтони перекрестился и ответил:
— Отдых живым и покой мертвым.