— Ах! Если бы мой осел был вашим, кума Мена!
Мена качала головой и вся приходила в волнение при мысли, насколько было бы лучше, если бы Малаволья были погонщиками, тогда и отец не умер бы такой смертью.
— «Море — это горе», — повторяла она, — «и моряк умирает в море».
Альфио, который должен был спешно сдать вино Святоше, не мог решиться уехать и оставался болтать о том, какое выгодное дело быть хозяином трактира. Это ремесло всегда дает прибыль, а если повышается цена на молодое вино, достаточно подлить воды в боченок.
— Дядюшка Санторо вот так-то и разбогател и теперь просит милостыню для препровождения времени.
— А вы хорошо зарабатываете перевозкой вина? — спросила Мена.
— Да, летом, когда можно ездить и по ночам; тогда у меня хороший рабочий день. Это бедное животное свой хлеб зарабатывает себе. Когда я отложу немного сольди, я куплю мула и тогда смогу по настоящему заняться извозом, как кум Чингьялента.
Девушка вся была поглощена тем, что говорил кум Альфио, а серое оливковое дерево шелестело, точно во время дождя, и засыпало дорогу сухими, сморщившимися листьями.
— Вот и зима настает, и все это не придется сделать раньше лета, — заметил кум Альфио.
Мена следила глазами как по полям бежит тень от облаков, и, как серая олива роняет свои листья, так мысли неслись в ее голове, и она сказала ему:
— Знаете, кум Альфио, из этого дела с сыном хозяина Фортунато Чиполла ничего не выходит, потому что сначала мы должны уплатить долг за бобы.
— Мне это очень приятно, — ответил Моска, — потому что вы тогда останетесь жить по соседству.
— Вот теперь, когда ’Нтони возвращается со службы, мы с дедом и со всеми остальными оправимся с долгом, уплатим. Мама взялась ткать холст для Барыни.
— Хорошее ремесло и у аптекаря! — заметил Моска.
В это время в уличке показалась кума Венера Цуппида с веретеном в руках.
— Ой, господи! — воскликнула Мена, — идет народ! — и убежала в дом.
Альфио хлестнул осла и тоже хотел двинуться.
— О, кум Альфио, куда вы торопитесь? — сказала ему Цуппида. — Хотела я вас спросить, вино, которое вы везете Святоше, из той же бочки, что и на прошлой неделе?
— Не знаю; мне дают вино в боченках.
— Уксус для подливки к салату! — заметила Цуппида, — настоящая отрава; так вот и разбогатела Святоша, и, чтобы обманывать людей, нарядилась в одежду Дочерей Марии. Хорошие дела покрывает это одеяние! В наши дни, чтобы богатеть, вот таким-то делом и надо заниматься; не то попятишься назад, как рак, вот как Малаволья. «Благодать»-то выловили теперь, вы знаете?
— Нет, меня здесь не было, но кума Мена ничего не знала.
— Им только-что дали знать, и хозяин ’Нтони побежал к Ротоло посмотреть, как ее тащут сюда; ему точно ноги подновили, старику. Теперь, когда есть «Благодать», Малаволья снова могут выкарабкаться, и Мена опять станет завидной невестой.
— Ах! Если бы мой осел был вашим, кума Мена!
Мена качала головой и вся приходила в волнение при мысли, насколько было бы лучше, если бы Малаволья были погонщиками, тогда и отец не умер бы такой смертью.
— «Море — это горе», — повторяла она, — «и моряк умирает в море».
Альфио, который должен был спешно сдать вино Святоше, не мог решиться уехать и оставался болтать о том, какое выгодное дело быть хозяином трактира. Это ремесло всегда дает прибыль, а если повышается цена на молодое вино, достаточно подлить воды в боченок.
— Дядюшка Санторо вот так-то и разбогател и теперь просит милостыню для препровождения времени.
— А вы хорошо зарабатываете перевозкой вина? — спросила Мена.
— Да, летом, когда можно ездить и по ночам; тогда у меня хороший рабочий день. Это бедное животное свой хлеб зарабатывает себе. Когда я отложу немного сольди, я куплю мула и тогда смогу по настоящему заняться извозом, как кум Чингьялента.
Девушка вся была поглощена тем, что говорил кум Альфио, а серое оливковое дерево шелестело, точно во время дождя, и засыпало дорогу сухими, сморщившимися листьями.
— Вот и зима настает, и все это не придется сделать раньше лета, — заметил кум Альфио.
Мена следила глазами как по полям бежит тень от облаков, и, как серая олива роняет свои листья, так мысли неслись в ее голове, и она сказала ему:
— Знаете, кум Альфио, из этого дела с сыном хозяина Фортунато Чиполла ничего не выходит, потому что сначала мы должны уплатить долг за бобы.
— Мне это очень приятно, — ответил Моска, — потому что вы тогда останетесь жить по соседству.
— Вот теперь, когда ’Нтони возвращается со службы, мы с дедом и со всеми остальными оправимся с долгом, уплатим. Мама взялась ткать холст для Барыни.
— Хорошее ремесло и у аптекаря! — заметил Моска.
В это время в уличке показалась кума Венера Цуппида с веретеном в руках.
— Ой, господи! — воскликнула Мена, — идет народ! — и убежала в дом.
Альфио хлестнул осла и тоже хотел двинуться.
— О, кум Альфио, куда вы торопитесь? — сказала ему Цуппида. — Хотела я вас спросить, вино, которое вы везете Святоше, из той же бочки, что и на прошлой неделе?
— Не знаю; мне дают вино в боченках.
— Уксус для подливки к салату! — заметила Цуппида, — настоящая отрава; так вот и разбогатела Святоша, и, чтобы обманывать людей, нарядилась в одежду Дочерей Марии. Хорошие дела покрывает это одеяние! В наши дни, чтобы богатеть, вот таким-то делом и надо заниматься; не то попятишься назад, как рак, вот как Малаволья. «Благодать»-то выловили теперь, вы знаете?
— Нет, меня здесь не было, но кума Мена ничего не знала.
— Им только-что дали знать, и хозяин ’Нтони побежал к Ротоло посмотреть, как ее тащут сюда; ему точно ноги подновили, старику. Теперь, когда есть «Благодать», Малаволья снова могут выкарабкаться, и Мена опять станет завидной невестой.