— Доктор Пэрнел объяснил мне, что вы имели полное право отправить его в полицию.
— Я пытался убить вас, — произнес Грэнт недоумевающе, будто он никак не мог понять, что тогда чувствовал. — Я действительно пытался убить вас!
— Доктор Пэрнел говорит, если бы вы были другим человеком, Грэнт кончил бы в тюремном сумасшедшем доме.
— Похоже, доктор Пэрнел наговорил лишнего.
— Он хотел, чтобы я поняла, — сказала она улыбаясь. — Если уж вы дали Грэнту еще один шанс, то и я должна была поступить так же.
— Вас не взволнует, если я спрошу, как вы потеряли работу у Эксминстера?
Миссис Олдфилд защищающе придвинулась к нему.
— Не надо вспоминать снова, — с беспокойством попросила она, — про все эти обиды и унижения.
— Не бойся, любимая. — Грэнт обнял ее за талию. — Валяйте, Роб!
— Я верю, что вы не лгали, когда сказали Эксминстеру, что не продавали информацию профессиональному скаковому игроку Лаббоку. Но Лаббок получал ее от кого-то и расплачивался за нее. Кому же он платил на самом деле, если считал, что платит вам, — вот что надо выяснить.
— Все не совсем так, Роб. Я сам над этим голову ломал, и ездил к Лаббоку, и страшно разозлился на него… — Он улыбнулся печально. — И Лаббок мне признался, что пока Джеймс Эксминстер не сообщил ему, он точно не знал, у кого покупает. Он предполагал, что, возможно, это я. Но он получал сообщения по телефону и посылал мне плату на имя Робинсона — на адрес какого-то почтового отделения в Лондоне. Он, конечно, не поверил, что я об этом и понятия не имею. Он просто подумал, что я не сумел как следует замаскироваться, а теперь пытаюсь выкрутится из беды.
Самое удивительное, что в голосе Грэнта начисто отсутствовала горечь. Пребывание а больнице, а возможно, и сама болезнь совершенно изменили его личность.
— Можете дать мне адрес Лаббока?
— Он живет в Солихул, — медленно ответил Грэнт. — Дом я бы, наверное, узнал. Но название улицы не помню.
— Я найду. Для вас будет важно, если я докажу, что вы все время говорили правду?
Лицо его как бы ожило изнутри:
— Будет! Вы не можете себе представить, что такое потерять работу за грехи, которых ты никогда не совершал. И если при этом никто тебе больше не верит.
Я не стал признаваться, что слишком хорошо знаю это. Сказал только:
— Ну, тогда я сделаю все, что смогу.
— Но ты не вернешься к скачкам, — встревоженно спросила его жена. — Не начнешь все сначала?
— Нет, любимая. Не волнуйся, — спокойно ответил он. — Я с удовольствием буду продавать игрушки.
Я проехал тридцать километров до Солихула, нашел номер Лаббока в телефонной книге и позвонил. Ответила женщина: его нет дома, но если нужен срочно, его можно найти в отеле «Королевы» в Бирмингеме.
— Доктор Пэрнел объяснил мне, что вы имели полное право отправить его в полицию.
— Я пытался убить вас, — произнес Грэнт недоумевающе, будто он никак не мог понять, что тогда чувствовал. — Я действительно пытался убить вас!
— Доктор Пэрнел говорит, если бы вы были другим человеком, Грэнт кончил бы в тюремном сумасшедшем доме.
— Похоже, доктор Пэрнел наговорил лишнего.
— Он хотел, чтобы я поняла, — сказала она улыбаясь. — Если уж вы дали Грэнту еще один шанс, то и я должна была поступить так же.
— Вас не взволнует, если я спрошу, как вы потеряли работу у Эксминстера?
Миссис Олдфилд защищающе придвинулась к нему.
— Не надо вспоминать снова, — с беспокойством попросила она, — про все эти обиды и унижения.
— Не бойся, любимая. — Грэнт обнял ее за талию. — Валяйте, Роб!
— Я верю, что вы не лгали, когда сказали Эксминстеру, что не продавали информацию профессиональному скаковому игроку Лаббоку. Но Лаббок получал ее от кого-то и расплачивался за нее. Кому же он платил на самом деле, если считал, что платит вам, — вот что надо выяснить.
— Все не совсем так, Роб. Я сам над этим голову ломал, и ездил к Лаббоку, и страшно разозлился на него… — Он улыбнулся печально. — И Лаббок мне признался, что пока Джеймс Эксминстер не сообщил ему, он точно не знал, у кого покупает. Он предполагал, что, возможно, это я. Но он получал сообщения по телефону и посылал мне плату на имя Робинсона — на адрес какого-то почтового отделения в Лондоне. Он, конечно, не поверил, что я об этом и понятия не имею. Он просто подумал, что я не сумел как следует замаскироваться, а теперь пытаюсь выкрутится из беды.
Самое удивительное, что в голосе Грэнта начисто отсутствовала горечь. Пребывание а больнице, а возможно, и сама болезнь совершенно изменили его личность.
— Можете дать мне адрес Лаббока?
— Он живет в Солихул, — медленно ответил Грэнт. — Дом я бы, наверное, узнал. Но название улицы не помню.
— Я найду. Для вас будет важно, если я докажу, что вы все время говорили правду?
Лицо его как бы ожило изнутри:
— Будет! Вы не можете себе представить, что такое потерять работу за грехи, которых ты никогда не совершал. И если при этом никто тебе больше не верит.
Я не стал признаваться, что слишком хорошо знаю это. Сказал только:
— Ну, тогда я сделаю все, что смогу.
— Но ты не вернешься к скачкам, — встревоженно спросила его жена. — Не начнешь все сначала?
— Нет, любимая. Не волнуйся, — спокойно ответил он. — Я с удовольствием буду продавать игрушки.
Я проехал тридцать километров до Солихула, нашел номер Лаббока в телефонной книге и позвонил. Ответила женщина: его нет дома, но если нужен срочно, его можно найти в отеле «Королевы» в Бирмингеме.