— Хорошо, — убитым голосом сказала графиня.
Оказавшись в будуаре графини привычным путем, Кристиан увидел при свете единственной свечи ее бледное лицо в ореоле распущенных волос и с блестящими глазами — все остальное было скрыто одеялом. Он подошел к краю накрытой балдахином постели и сказал:
— Я прошу Вас об одном: доверьтесь мне. Мои действия все продуманы и направлены к одной цели: возродить в Вас огонек любовных чувств, а потом раздуть из него обещанный костер. Вы обещаете мне подчиняться?
— Да, — глухо сказала Магдалена.
— Тогда первым делом Вы должны посмотреть на мое обнаженное тело.
— Это запрещено церковными канонами! — испугалась женщина.
— Запрещено не так давно, меньше 100 лет назад, — парировал Кристиан. — Иначе Микельанджело не смог бы изваять статую Давида. Будем продолжать?
— Будем, — согласилась графиня.
Кристиан мигом разделся и, медленно поворачиваясь, дал ей себя осмотреть, а потом сказал:
— Ничего того, что Вы уже не видели, Ваше сиятельство. Или что-то Вас удивило?
— Твой член не так уж и велик, — поразила его неожиданным бесстыдством дама.
— Он еще подрастет, — заверил с улыбкой кондотьер. — Когда я увижу тебя обнаженной.
— Я не хочу, — вновь испугалась графиня.
— Но это необходимо, Магдалена. И мне и тебе. Поэтому раздевайся полностью и выбирайся из-под одеяла.
— Дева Мария! Прости меня грешную! — осенила себя крестным знамением дама, но просьбу выполнила и даже с перевыполнением: сошла с кровати и, встав напротив мужчины, медленно повернулась, дав себя осмотреть. При этом она заметила подъем того самого члена и довольно улыбнулась.
— Теперь ложись обратно, но на живот и положи голову на локти — я буду делать тебе массаж. И ничему не удивляйся, ничему не препятствуй…
Перед утром довольные, но страшно утомленные любовники вдруг уснули и проспали почти до обеда. На обеде же они старались друг на друга не смотреть, но чему-то непроизвольно улыбались, что было отмечено всеми прочими дамами, враз раскусившими подоплеку происшедшего. Граф же, как всегда, мало что понимал. В итоге Анна София даже не переговорила с неверным возлюбленным, а вдруг объявила о своем отъезде в Силезию. И через день уехала вместе с Барбарой.
Кондотьер подошел к ним перед отъездом и сказал:
— Простите меня. Мне надо было подобраться к графине, от которой зависит порученное мне дело. А с вами было весело. Не поминайте лихом.
— Бог простит, — суховато сказала Анна София, но вдруг из глаз ее брызнули слезы:
— Я так поверила в нашу любовь! Прощай, Кристофор!
Барбара же на выезде из замка озорно подмигнула предприимчивому кавалеру.
— Хорошо, — убитым голосом сказала графиня.
Оказавшись в будуаре графини привычным путем, Кристиан увидел при свете единственной свечи ее бледное лицо в ореоле распущенных волос и с блестящими глазами — все остальное было скрыто одеялом. Он подошел к краю накрытой балдахином постели и сказал:
— Я прошу Вас об одном: доверьтесь мне. Мои действия все продуманы и направлены к одной цели: возродить в Вас огонек любовных чувств, а потом раздуть из него обещанный костер. Вы обещаете мне подчиняться?
— Да, — глухо сказала Магдалена.
— Тогда первым делом Вы должны посмотреть на мое обнаженное тело.
— Это запрещено церковными канонами! — испугалась женщина.
— Запрещено не так давно, меньше 100 лет назад, — парировал Кристиан. — Иначе Микельанджело не смог бы изваять статую Давида. Будем продолжать?
— Будем, — согласилась графиня.
Кристиан мигом разделся и, медленно поворачиваясь, дал ей себя осмотреть, а потом сказал:
— Ничего того, что Вы уже не видели, Ваше сиятельство. Или что-то Вас удивило?
— Твой член не так уж и велик, — поразила его неожиданным бесстыдством дама.
— Он еще подрастет, — заверил с улыбкой кондотьер. — Когда я увижу тебя обнаженной.
— Я не хочу, — вновь испугалась графиня.
— Но это необходимо, Магдалена. И мне и тебе. Поэтому раздевайся полностью и выбирайся из-под одеяла.
— Дева Мария! Прости меня грешную! — осенила себя крестным знамением дама, но просьбу выполнила и даже с перевыполнением: сошла с кровати и, встав напротив мужчины, медленно повернулась, дав себя осмотреть. При этом она заметила подъем того самого члена и довольно улыбнулась.
— Теперь ложись обратно, но на живот и положи голову на локти — я буду делать тебе массаж. И ничему не удивляйся, ничему не препятствуй…
Перед утром довольные, но страшно утомленные любовники вдруг уснули и проспали почти до обеда. На обеде же они старались друг на друга не смотреть, но чему-то непроизвольно улыбались, что было отмечено всеми прочими дамами, враз раскусившими подоплеку происшедшего. Граф же, как всегда, мало что понимал. В итоге Анна София даже не переговорила с неверным возлюбленным, а вдруг объявила о своем отъезде в Силезию. И через день уехала вместе с Барбарой.
Кондотьер подошел к ним перед отъездом и сказал:
— Простите меня. Мне надо было подобраться к графине, от которой зависит порученное мне дело. А с вами было весело. Не поминайте лихом.
— Бог простит, — суховато сказала Анна София, но вдруг из глаз ее брызнули слезы:
— Я так поверила в нашу любовь! Прощай, Кристофор!
Барбара же на выезде из замка озорно подмигнула предприимчивому кавалеру.