— Плач?
Лукас поднял указательный палец.
— Вы не слышите горя. Его особого звучания! Посмотрите мне в глаза, Френсис. Вы тут жили какое-то время. Пусть будет жили, а не находились. А я работаю тут второй год. Горе может пропитывать обычные слова хуже яда. Оно витает в воздухе. И даже в тишине этого места его можно почуять. В том, как человек молчит, также можно заметить это горе. Вы слышите сейчас это горе, мистер Монтана?
— Нет.
— Вы чувствуете это горе в себе? Это чувство безысходности?
— Нет.
— Для нас с вами, Френсис, чувствовать смерть поблизости — не пустые слова. То чувство, когда на соседней койке лежит человек, накрытый простыней, ни с чем не перепутаешь. Его вы сейчас чувствуете? Не торопитесь отвечать. Подумайте хотя бы пару секунд.
Френсис понял, о чем его спросили. Это чувство знакомо только тем, кто смертельно болен и чует свою кончину. Некое выработанное биологическое чутье на скорую смерть поблизости. Оно словно ощущает некий запах от смертельно больных. Но сейчас это чутье молчало, словно поблизости не было никого, кто собирался бы умереть. Более того, он не чуял «этого» от самого себя.
— Вы хотите сказать, я не умру?
Чадо обернулся к пациентам, которые давно притихли и теперь слушали их разговор.
— Как доктор я не знаю, что с вами случилось. И потому не буду давать ложных обещаний до получения данных обследования! Сейчас все вы выглядите полностью здоровыми. Вчера вы умирали, а сейчас пишете своим близким, прося забрать отсюда. Не надо прятать телефон, Айша. Я все видел! Дом смерти, вам страшно и все такое. Но это событие затронуло не всех. Внизу есть еще четыре палаты, где состояние пациентов никак не изменилось за эти сутки. Они злы! Они напуганы тем, что к ним никто не пришел! Они вам завидуют и могут сделать что-нибудь необдуманное. Поэтому, пожалуйста, сохраняйте спокойствие до получения результатов анализов. Если все будет хорошо, я буду первым, кто пожмет вам руку перед тем, как вы покинете это заведение на своих ногах.
Пациенты начали хлопать в ладоши, аплодируя врачу. Слова Чадо Сандреса тронули их сердца. Аплодисменты — это последнее, что ожидал услышать главный врач хосписа в своем заведении.
***
День начался, откровенно говоря, странно. Ранним утром после ночной смены на станции металлоприемки я вышел из автобуса и пошел в сторону пансионата. За мной тихо поехала машина. Я остановился, и она остановилась. Триллер, черт вас всех дери. Только новых проблем мне сейчас не хватало.
Новенький форд седан белого цвета. С места водителя вышел темнокожий парень. Высокий, очень хорошо натренированный, на голове вьющиеся волосы, какие часто встречаются у выходцев из Африки. Это самый темнокожий представитель, какого я когда-либо видел. Инстинкты буквально кричали о том, что передо мной убийца. Не любитель-маньяк, не псих и не герой пьяной драки с поножовщиной, а тот, кто убивал осознанно, не сомневаясь в собственных действиях. Я помнил этот взгляд из детства. Помнил походку и плавные движения, чуть-чуть отличающие его обладателя от всех прочих людей.
Тело само приготовилось к побегу.
— Спокойно. Не делай резких движений, и никто не пострадает. Сделаешь шаг, и я расценю это как попытку побега, — сказал он и посмотрел на меня, как удав на кролика.
Ноги будто прилипли к земле. Мужчина подошел на, казалось бы, обычную дистанцию, но именно само расстояние между нами лишний раз доказывало правоту инстинктов. Если бы у меня сейчас был нож, я бы не достал до него всего пол-ладони. Однако он за счет большей длины руки мог убить меня прямо тут. Детали отличают профи от любителя.
— Хорошие инстинкты, мальчик. У тебя недостает навыков и опыта для понимания того, как действовать в нештатных ситуациях, но талант налицо. Это упрощает дело. Подними руку с браслетом.
Только сейчас я заметил, что у незнакомца на руке тоже браслет. Если мой имел семь сплошных граней, то его был огранен иначе и выглядел как черный выпуклый драгоценный камень с сотнями маленьких поверхностей.
— Значит, ты собиратель?! Впрочем, неважно. Когда два пользователя встречаются, они могут коснуться браслетами друг друга, обмениваясь таким образом контактами.
— Кто вы?
— Плач?
Лукас поднял указательный палец.
— Вы не слышите горя. Его особого звучания! Посмотрите мне в глаза, Френсис. Вы тут жили какое-то время. Пусть будет жили, а не находились. А я работаю тут второй год. Горе может пропитывать обычные слова хуже яда. Оно витает в воздухе. И даже в тишине этого места его можно почуять. В том, как человек молчит, также можно заметить это горе. Вы слышите сейчас это горе, мистер Монтана?
— Нет.
— Вы чувствуете это горе в себе? Это чувство безысходности?
— Нет.
— Для нас с вами, Френсис, чувствовать смерть поблизости — не пустые слова. То чувство, когда на соседней койке лежит человек, накрытый простыней, ни с чем не перепутаешь. Его вы сейчас чувствуете? Не торопитесь отвечать. Подумайте хотя бы пару секунд.
Френсис понял, о чем его спросили. Это чувство знакомо только тем, кто смертельно болен и чует свою кончину. Некое выработанное биологическое чутье на скорую смерть поблизости. Оно словно ощущает некий запах от смертельно больных. Но сейчас это чутье молчало, словно поблизости не было никого, кто собирался бы умереть. Более того, он не чуял «этого» от самого себя.
— Вы хотите сказать, я не умру?
Чадо обернулся к пациентам, которые давно притихли и теперь слушали их разговор.
— Как доктор я не знаю, что с вами случилось. И потому не буду давать ложных обещаний до получения данных обследования! Сейчас все вы выглядите полностью здоровыми. Вчера вы умирали, а сейчас пишете своим близким, прося забрать отсюда. Не надо прятать телефон, Айша. Я все видел! Дом смерти, вам страшно и все такое. Но это событие затронуло не всех. Внизу есть еще четыре палаты, где состояние пациентов никак не изменилось за эти сутки. Они злы! Они напуганы тем, что к ним никто не пришел! Они вам завидуют и могут сделать что-нибудь необдуманное. Поэтому, пожалуйста, сохраняйте спокойствие до получения результатов анализов. Если все будет хорошо, я буду первым, кто пожмет вам руку перед тем, как вы покинете это заведение на своих ногах.
Пациенты начали хлопать в ладоши, аплодируя врачу. Слова Чадо Сандреса тронули их сердца. Аплодисменты — это последнее, что ожидал услышать главный врач хосписа в своем заведении.
***
День начался, откровенно говоря, странно. Ранним утром после ночной смены на станции металлоприемки я вышел из автобуса и пошел в сторону пансионата. За мной тихо поехала машина. Я остановился, и она остановилась. Триллер, черт вас всех дери. Только новых проблем мне сейчас не хватало.
Новенький форд седан белого цвета. С места водителя вышел темнокожий парень. Высокий, очень хорошо натренированный, на голове вьющиеся волосы, какие часто встречаются у выходцев из Африки. Это самый темнокожий представитель, какого я когда-либо видел. Инстинкты буквально кричали о том, что передо мной убийца. Не любитель-маньяк, не псих и не герой пьяной драки с поножовщиной, а тот, кто убивал осознанно, не сомневаясь в собственных действиях. Я помнил этот взгляд из детства. Помнил походку и плавные движения, чуть-чуть отличающие его обладателя от всех прочих людей.
Тело само приготовилось к побегу.
— Спокойно. Не делай резких движений, и никто не пострадает. Сделаешь шаг, и я расценю это как попытку побега, — сказал он и посмотрел на меня, как удав на кролика.
Ноги будто прилипли к земле. Мужчина подошел на, казалось бы, обычную дистанцию, но именно само расстояние между нами лишний раз доказывало правоту инстинктов. Если бы у меня сейчас был нож, я бы не достал до него всего пол-ладони. Однако он за счет большей длины руки мог убить меня прямо тут. Детали отличают профи от любителя.
— Хорошие инстинкты, мальчик. У тебя недостает навыков и опыта для понимания того, как действовать в нештатных ситуациях, но талант налицо. Это упрощает дело. Подними руку с браслетом.
Только сейчас я заметил, что у незнакомца на руке тоже браслет. Если мой имел семь сплошных граней, то его был огранен иначе и выглядел как черный выпуклый драгоценный камень с сотнями маленьких поверхностей.
— Значит, ты собиратель?! Впрочем, неважно. Когда два пользователя встречаются, они могут коснуться браслетами друг друга, обмениваясь таким образом контактами.
— Кто вы?