— А, ты еще и обзываешься? Я тебе покажу ворону…
Подхватив юбку, шагнула. Шлепок был так увесист, что Лесь выпрыгнул с клумбы. Щен злобно взлаял, но тетка Гриппа прикрикнула: «Брысь!» — и он стал оглядываться, нет ли где кошки.
Чтобы отступление не было слишком поспешным, погладил Щену мягкие уши. Сделал два шага, обернулся и сказал смело, почти не дрогнувшим голосом:
— А все-таки ворона, честное пионерское…
Стало быть, верно говорят негодники: «Не проси честью того, что можно взять силой…
И он со Щеном пошел прочь. А навстречу — его мама Аля. Торопится. Лицо озабоченное. На согнутой руке — бидон. Тащит за руку Димку, он идет, как всегда, задом наперед, все разглядывает.
— … А он… — заговорила мама Аля, начав с запятой, будто с утра не закончила фразу, — он, конечно, разгуливает с собакой, а я должна разорваться, повсюду поспеть. — Сунула ему в руку бидон: — Сразу вскипятишь. — Обтерла Димке лицо. — Вымазался!
Лесь вынул из-под рубашки книгу:
— Ма Аля, погляди какая! Лев-Лев дал, насовсем! — И он, неулыба, улыбнулся ей ясно и доверчиво.
Но мама Аля утирала Димке нос. И улыбка, никем не увиденная, погасла.
— Только и слышу: «Лев-Лев сказал, Лев-Лев дал…» Он тебе родня, что ли? Мать послушай. Туфли отнесешь. Жора сказал, последний раз чинит, выбрасывать пора. — Сунула ему под локоть туфли в газете. — Вовсе разутая хожу, хоть по воздуху летай.
Свела брови: не забыла ли чего? Постояла перед ним, тоненькая, как девочка, на вспотевшем лбу прилипшие колечки волос.
— Обед сварила. Суп не разлей. За вами полов не намоешься.
Лесь взглянул исподлобья:
— Что ли, я тебе не мою?
— Мне? — с обидой переспросила мама Аля. — А вам не надо? Вы и в грязи проживете?
Отвечать бесполезно. Когда мама Аля устает, да еще торопится, она всегда говорит обидное. Лучше молчи. Если жалеешь маму. Если не хочешь, чтоб ее голос задрожал от слез. И Лесь молчит.
— Гляди, чтоб ребенок в пруд не свалился.
Надела Димке на шею ключ на тесемке, он стал похож на баранчика с колокольчиком.
— Не упаду, — пообещал Димка. Он вывернулся невозможным образом, разглядывая жука.
Лесь протянул книгу:
— Ма Аля, положи в сумку. Это «Дон Кихот».
— А, ты еще и обзываешься? Я тебе покажу ворону…
Подхватив юбку, шагнула. Шлепок был так увесист, что Лесь выпрыгнул с клумбы. Щен злобно взлаял, но тетка Гриппа прикрикнула: «Брысь!» — и он стал оглядываться, нет ли где кошки.
Чтобы отступление не было слишком поспешным, погладил Щену мягкие уши. Сделал два шага, обернулся и сказал смело, почти не дрогнувшим голосом:
— А все-таки ворона, честное пионерское…
Стало быть, верно говорят негодники: «Не проси честью того, что можно взять силой…
И он со Щеном пошел прочь. А навстречу — его мама Аля. Торопится. Лицо озабоченное. На согнутой руке — бидон. Тащит за руку Димку, он идет, как всегда, задом наперед, все разглядывает.
— … А он… — заговорила мама Аля, начав с запятой, будто с утра не закончила фразу, — он, конечно, разгуливает с собакой, а я должна разорваться, повсюду поспеть. — Сунула ему в руку бидон: — Сразу вскипятишь. — Обтерла Димке лицо. — Вымазался!
Лесь вынул из-под рубашки книгу:
— Ма Аля, погляди какая! Лев-Лев дал, насовсем! — И он, неулыба, улыбнулся ей ясно и доверчиво.
Но мама Аля утирала Димке нос. И улыбка, никем не увиденная, погасла.
— Только и слышу: «Лев-Лев сказал, Лев-Лев дал…» Он тебе родня, что ли? Мать послушай. Туфли отнесешь. Жора сказал, последний раз чинит, выбрасывать пора. — Сунула ему под локоть туфли в газете. — Вовсе разутая хожу, хоть по воздуху летай.
Свела брови: не забыла ли чего? Постояла перед ним, тоненькая, как девочка, на вспотевшем лбу прилипшие колечки волос.
— Обед сварила. Суп не разлей. За вами полов не намоешься.
Лесь взглянул исподлобья:
— Что ли, я тебе не мою?
— Мне? — с обидой переспросила мама Аля. — А вам не надо? Вы и в грязи проживете?
Отвечать бесполезно. Когда мама Аля устает, да еще торопится, она всегда говорит обидное. Лучше молчи. Если жалеешь маму. Если не хочешь, чтоб ее голос задрожал от слез. И Лесь молчит.
— Гляди, чтоб ребенок в пруд не свалился.
Надела Димке на шею ключ на тесемке, он стал похож на баранчика с колокольчиком.
— Не упаду, — пообещал Димка. Он вывернулся невозможным образом, разглядывая жука.
Лесь протянул книгу:
— Ма Аля, положи в сумку. Это «Дон Кихот».