— Мне здесь не нравится.
Мы с Роджером моментально вспомнили, что как раз в этом месте Тоби видел человека, которому копытом выбило глаза. Роджер тут же сказал:
— Быстро в машину, мальчики, — и, когда они кинулись наперегонки к джипу, обернулся ко мне: — Ведь вы пришли сюда пешком.
— Так это совсем недалеко, и с каждым разом мне все легче.
Я опирался на трость, чувствовал связанность в движениях, но силы определенно возвращались ко мне.
Роджер проговорил:
— Отлично. Давайте в джип и вы. Генри настоящий гений.
Мы проехали по уже знакомой мне дороге и остановились около его конторы. От увиденного зрелища у нас буквально перехватило дыхание.
Стояла все такая же ясная погода, хотя несколько похолодало. Небо отливало прозрачной голубизной, на нем таяли и окончательно исчезали узенькие мазки облаков. Утреннее солнце вовсю играло на ярких полотнищах флагов, лениво трепетавших, свешиваясь с краев большого шатра и образуя огромную живописную арку. Сразу вспоминалась добрая веселая Англия с ее бесшабашным, смеющимся нравом. Я только выдохнул:
— Вот это да.
А Роджер сказал:
— Вон ваши флаги. Генри сказал, что притащил все до одного. Когда его люди развернули их всего час назад и это огромное белое полотнище шатра вдруг расцвело, как… знаете, нужно было быть самым последним ипохондриком, чтобы не растрогаться.
— Полковник, да вы настоящий поэт!
— И кто бы говорил!
— Я твердолобый бизнесмен, — сказал я, хотя и был прав только наполовину. — Флаги располагают людей тратить деньги, и тратить их побольше. Не спрашивайте меня о психологии, просто это так и никак иначе.
Он довольно кивнул:
— Чудесная мысль для ответа циникам, если таковые случатся. Могу позаимствовать?
— Сделайте одолжение.
Огромных грузовиков Генри не было нигде видно. Роджер сказал, что маленький личный грузовичок-мастерскую Генри поставили подальше, чтобы не было видно, за большим шатром. Генри где-то там.
Там, где еще недавно стояли грузовики Генри, были разбиты две большие палатки, почти впритык друг к другу. В одну из них помощники жокеев затаскивали седла и сбрую, вынимая их из припаркованных рядом фургонов. Здесь готовилась раздевалка для жокеев-мужчин. Через открытую дверь видно было, как устанавливают служебные весы-автомат, одолженные у соседнего ипподрома Мидлендз.
У самого дальнего от скакового круга большого шатра с внешней его стороны выстроилась шеренга пикапов, на которых привезли продукты для небольших буфетов под тентами, и там, как муравьи, сновали рабочие, тащившие столы, скамейки, складные стулья, расставляя их под пологами и тентами, и уже можно было без труда представить себе, что скоро здесь зашумят рестораны, ресторанчики, кафе и бары.
— Все получается, — с удивлением произнес Роджер. — Поразительно.
— Мне здесь не нравится.
Мы с Роджером моментально вспомнили, что как раз в этом месте Тоби видел человека, которому копытом выбило глаза. Роджер тут же сказал:
— Быстро в машину, мальчики, — и, когда они кинулись наперегонки к джипу, обернулся ко мне: — Ведь вы пришли сюда пешком.
— Так это совсем недалеко, и с каждым разом мне все легче.
Я опирался на трость, чувствовал связанность в движениях, но силы определенно возвращались ко мне.
Роджер проговорил:
— Отлично. Давайте в джип и вы. Генри настоящий гений.
Мы проехали по уже знакомой мне дороге и остановились около его конторы. От увиденного зрелища у нас буквально перехватило дыхание.
Стояла все такая же ясная погода, хотя несколько похолодало. Небо отливало прозрачной голубизной, на нем таяли и окончательно исчезали узенькие мазки облаков. Утреннее солнце вовсю играло на ярких полотнищах флагов, лениво трепетавших, свешиваясь с краев большого шатра и образуя огромную живописную арку. Сразу вспоминалась добрая веселая Англия с ее бесшабашным, смеющимся нравом. Я только выдохнул:
— Вот это да.
А Роджер сказал:
— Вон ваши флаги. Генри сказал, что притащил все до одного. Когда его люди развернули их всего час назад и это огромное белое полотнище шатра вдруг расцвело, как… знаете, нужно было быть самым последним ипохондриком, чтобы не растрогаться.
— Полковник, да вы настоящий поэт!
— И кто бы говорил!
— Я твердолобый бизнесмен, — сказал я, хотя и был прав только наполовину. — Флаги располагают людей тратить деньги, и тратить их побольше. Не спрашивайте меня о психологии, просто это так и никак иначе.
Он довольно кивнул:
— Чудесная мысль для ответа циникам, если таковые случатся. Могу позаимствовать?
— Сделайте одолжение.
Огромных грузовиков Генри не было нигде видно. Роджер сказал, что маленький личный грузовичок-мастерскую Генри поставили подальше, чтобы не было видно, за большим шатром. Генри где-то там.
Там, где еще недавно стояли грузовики Генри, были разбиты две большие палатки, почти впритык друг к другу. В одну из них помощники жокеев затаскивали седла и сбрую, вынимая их из припаркованных рядом фургонов. Здесь готовилась раздевалка для жокеев-мужчин. Через открытую дверь видно было, как устанавливают служебные весы-автомат, одолженные у соседнего ипподрома Мидлендз.
У самого дальнего от скакового круга большого шатра с внешней его стороны выстроилась шеренга пикапов, на которых привезли продукты для небольших буфетов под тентами, и там, как муравьи, сновали рабочие, тащившие столы, скамейки, складные стулья, расставляя их под пологами и тентами, и уже можно было без труда представить себе, что скоро здесь зашумят рестораны, ресторанчики, кафе и бары.
— Все получается, — с удивлением произнес Роджер. — Поразительно.