— Аристофан, прошу, — сказал я кротко. — Я хочу извиниться за то, что испортил тебе прием.
— Думаю, — сказал он осторожно, — что это последний раз, когда я попытался помочь молодому поэту.
— Кое-кто наговорил мне о тебе ужасной лжи, — объяснил я. — А я был так пьян, что поверил.
— Ты не выглядел слишком пьяным, когда изрыгал свои анапесты, — ответил он. — Честно слово, не знаю, как людям в глаза смотреть. И можно ли представить худшего предзнаменования, чем вот такое вот празднование победы? Мне повезет, если я получу хор на следующий год.
Я вспомнил, насколько он был суеверным, и вздрогнул.
— Мне ужасно жаль, — пробормотал я. — Я поступил совершенно по-идиотски.
— Пустяки, — сказал он с вымученной улыбкой. — В конце концов, быть упомянутым в парабасе — не лучшее ли предзнаменование? То есть я должен получить хор, иначе зачем вообще обо мне упоминать? Забудь об этом, Эвполид. Пусть это будет платой за ту проклятую козу.
Он крепко хлопнул меня по спине и я улыбнулся.
— Рад, что мы разобрались с этим, — сказал я, — потому что мне нужен твой совет.
— Ну конечно, — ответил он тепло. — Не можешь справиться с какой-то сценой?
— Нет, дело не в этом.
— А, — сказал он разочарованно, и я увидел, что он действительно с интересом наблюдает за моей карьерой.
— Нет, это насчет моей женитьбы. Помнишь девушку, которую вы...
— Во время серенады?
— Да.
— Федра. Милая девушка. А что с ней?
— Об этом я и хотел тебя спросить, на самом деле. Я не могу понять, почему такая девушка до сих пор не обручена.
Улыбка мелькнула на лице Аристофана, когда он обнял меня за плечи.
— Думаю, тут есть над чем поломать голову, — сказал он.
— Значит, ты что-то знаешь?
— Вышло так, что я знаю все. Купи выпить и я расскажу ее историю.
Мы прошли через площадь в винную лавку и я купил амфору лучше прамнийского. Мы подняли кубки друг за друга и он все рассказал. В точности как я и предполагал. Федра действительно была обручена с замечательным мужчиной по имени Аминта. Имя мне было смутно знакомо.
— Аристофан, прошу, — сказал я кротко. — Я хочу извиниться за то, что испортил тебе прием.
— Думаю, — сказал он осторожно, — что это последний раз, когда я попытался помочь молодому поэту.
— Кое-кто наговорил мне о тебе ужасной лжи, — объяснил я. — А я был так пьян, что поверил.
— Ты не выглядел слишком пьяным, когда изрыгал свои анапесты, — ответил он. — Честно слово, не знаю, как людям в глаза смотреть. И можно ли представить худшего предзнаменования, чем вот такое вот празднование победы? Мне повезет, если я получу хор на следующий год.
Я вспомнил, насколько он был суеверным, и вздрогнул.
— Мне ужасно жаль, — пробормотал я. — Я поступил совершенно по-идиотски.
— Пустяки, — сказал он с вымученной улыбкой. — В конце концов, быть упомянутым в парабасе — не лучшее ли предзнаменование? То есть я должен получить хор, иначе зачем вообще обо мне упоминать? Забудь об этом, Эвполид. Пусть это будет платой за ту проклятую козу.
Он крепко хлопнул меня по спине и я улыбнулся.
— Рад, что мы разобрались с этим, — сказал я, — потому что мне нужен твой совет.
— Ну конечно, — ответил он тепло. — Не можешь справиться с какой-то сценой?
— Нет, дело не в этом.
— А, — сказал он разочарованно, и я увидел, что он действительно с интересом наблюдает за моей карьерой.
— Нет, это насчет моей женитьбы. Помнишь девушку, которую вы...
— Во время серенады?
— Да.
— Федра. Милая девушка. А что с ней?
— Об этом я и хотел тебя спросить, на самом деле. Я не могу понять, почему такая девушка до сих пор не обручена.
Улыбка мелькнула на лице Аристофана, когда он обнял меня за плечи.
— Думаю, тут есть над чем поломать голову, — сказал он.
— Значит, ты что-то знаешь?
— Вышло так, что я знаю все. Купи выпить и я расскажу ее историю.
Мы прошли через площадь в винную лавку и я купил амфору лучше прамнийского. Мы подняли кубки друг за друга и он все рассказал. В точности как я и предполагал. Федра действительно была обручена с замечательным мужчиной по имени Аминта. Имя мне было смутно знакомо.