— Я на диване, — уточнил Женька.
— Короче, я новенькую пригласил на фест. На всю ночь, во! И она согласилась!
— Кого? — тупо переспросил Женька, переходя в сидячее положение и спихивая с колен внезапного Боцмана, — пошел отсюда, козлина!
— Чего?
— Я коту.
— А. Ага. Короче, я подумал, а чо мне терять? Потрусь там, музычка, танцы, то се. Ну и, прикинь, я ж круче Местечки в тыщу раз, так?
Женька промолчал, но Капча не нуждался в подтверждении крутости. Закончил жизнерадостно:
— Так что, она мне сто проц завтра ночью даст! А прикинь, Смола, если у ней ни рожи, ни кожи, ни бабла, а может, она, зато супер-секси? Ты про лук знаешь прикол? Бабушка внуку показывает, как лук чистить. Если, грит, тонкая не снимается, снимай толстую. Ты понял, да? Мудрость веков! Снимай толстую!
— Она не толстая, — хмуро сказал Женька, — у тебя Анкин телефон есть? Кинешь?
— Хрен тебе на стол, — засмеялся Капча, — вы там крутите, а я должен тебе телефон ее давать, неа…
И он отключился. Женька не сильно опечалился, был уверен, что друг через минуту пришлет номер смской, не так уж он и задвинут на Ане. Вон, сходу снял… толстую…
Но телефон зазвонил сам. Женька глянул на неизвестный номер и осторожно поднес гаджет к уху.
— Алло?
Снова целых несколько секунд он по-дурацки ждал, что в трубке возникнет тот самый голос, который так и остался сам по себе, не привязанный к реальной Жене. Но оказалось — Ана.
— Ну? — выдохнула сексуально, — завтра в пять часов, у «Калинки». Где стоянка. Ты тачку возьмешь?
— Нет, — ответил Женька на все сразу, с некоторым даже удовольствием представив, сколько запросит таксист за пригородную поездку. У него даже в копилке таких денег нет, и в нычке, что на плеер собирал.
Но Ана оказалась сговорчивей, чем надеялся.
— Тогда на автовокзале, где маршрутки. Я позвоню, нам Ежик придержит передние места.
— А… — и вот тут Женька внезапно понял — если он откажется, то там всю ночь шумный Капча будет приставать к Жене Местечко, а уж он знает, как его друг умеет с телками. И стишков три штуки выучил, и серьезным может стать, и бледным-печальным.
— Две бутылки, — ответила Ана, — шампанского. И еще я люблю манго. Шашлык там будет. Кисс ю, дарлинг. До завтра.
Вот так и случилось, что Женька оказался на полном народу пляже, таща на спине рюкзак с шампанским (пришлось вытрясти из копилки восемьсот рублей мелочью, и всю нычку забрать в кошелек — две с половиной тыщи, а то ведь еще — «какос») и волоча на локте довольную Ану в микроскопических шортиках и такой же крошечной майке.
Причем… Тут он украдкой осмотрел ровный пробор в блестящих волосах и усмехнулся. Про сегодняшний свой позор в школе Ана, как будто и забыла. А с другой стороны, чего от нее ждать? Что она кинется домой, сядет в уголку плакать? Да она, скорее всего и не врубилась, как Женька Местечко посадила ее в лужу, глубокую и грязную. Вот русак, Данила Валерьевич, дядька молодой, продвинутый и школьниками уважаемый как ни один из преподов, он врубился по полной. Видно было, как сдерживается, чтоб не захохотать, и в глазах искры. Когда Женя встала рассказывать. А сама Ана? Повертела головой, прошипела Жене несколько гадостей, и вот — чешет, как ни в чем ни бывало. «Какос», вспомнил Женька записку. Ну и ладно, если не поняла, значит, в октябре не будет новенькую травить. Забудет напрочь.
— Я на диване, — уточнил Женька.
— Короче, я новенькую пригласил на фест. На всю ночь, во! И она согласилась!
— Кого? — тупо переспросил Женька, переходя в сидячее положение и спихивая с колен внезапного Боцмана, — пошел отсюда, козлина!
— Чего?
— Я коту.
— А. Ага. Короче, я подумал, а чо мне терять? Потрусь там, музычка, танцы, то се. Ну и, прикинь, я ж круче Местечки в тыщу раз, так?
Женька промолчал, но Капча не нуждался в подтверждении крутости. Закончил жизнерадостно:
— Так что, она мне сто проц завтра ночью даст! А прикинь, Смола, если у ней ни рожи, ни кожи, ни бабла, а может, она, зато супер-секси? Ты про лук знаешь прикол? Бабушка внуку показывает, как лук чистить. Если, грит, тонкая не снимается, снимай толстую. Ты понял, да? Мудрость веков! Снимай толстую!
— Она не толстая, — хмуро сказал Женька, — у тебя Анкин телефон есть? Кинешь?
— Хрен тебе на стол, — засмеялся Капча, — вы там крутите, а я должен тебе телефон ее давать, неа…
И он отключился. Женька не сильно опечалился, был уверен, что друг через минуту пришлет номер смской, не так уж он и задвинут на Ане. Вон, сходу снял… толстую…
Но телефон зазвонил сам. Женька глянул на неизвестный номер и осторожно поднес гаджет к уху.
— Алло?
Снова целых несколько секунд он по-дурацки ждал, что в трубке возникнет тот самый голос, который так и остался сам по себе, не привязанный к реальной Жене. Но оказалось — Ана.
— Ну? — выдохнула сексуально, — завтра в пять часов, у «Калинки». Где стоянка. Ты тачку возьмешь?
— Нет, — ответил Женька на все сразу, с некоторым даже удовольствием представив, сколько запросит таксист за пригородную поездку. У него даже в копилке таких денег нет, и в нычке, что на плеер собирал.
Но Ана оказалась сговорчивей, чем надеялся.
— Тогда на автовокзале, где маршрутки. Я позвоню, нам Ежик придержит передние места.
— А… — и вот тут Женька внезапно понял — если он откажется, то там всю ночь шумный Капча будет приставать к Жене Местечко, а уж он знает, как его друг умеет с телками. И стишков три штуки выучил, и серьезным может стать, и бледным-печальным.
— Две бутылки, — ответила Ана, — шампанского. И еще я люблю манго. Шашлык там будет. Кисс ю, дарлинг. До завтра.
Вот так и случилось, что Женька оказался на полном народу пляже, таща на спине рюкзак с шампанским (пришлось вытрясти из копилки восемьсот рублей мелочью, и всю нычку забрать в кошелек — две с половиной тыщи, а то ведь еще — «какос») и волоча на локте довольную Ану в микроскопических шортиках и такой же крошечной майке.
Причем… Тут он украдкой осмотрел ровный пробор в блестящих волосах и усмехнулся. Про сегодняшний свой позор в школе Ана, как будто и забыла. А с другой стороны, чего от нее ждать? Что она кинется домой, сядет в уголку плакать? Да она, скорее всего и не врубилась, как Женька Местечко посадила ее в лужу, глубокую и грязную. Вот русак, Данила Валерьевич, дядька молодой, продвинутый и школьниками уважаемый как ни один из преподов, он врубился по полной. Видно было, как сдерживается, чтоб не захохотать, и в глазах искры. Когда Женя встала рассказывать. А сама Ана? Повертела головой, прошипела Жене несколько гадостей, и вот — чешет, как ни в чем ни бывало. «Какос», вспомнил Женька записку. Ну и ладно, если не поняла, значит, в октябре не будет новенькую травить. Забудет напрочь.