— Для тебя это важно?
— Пожалуй.
— Тогда поторопимся, — она вылезла из постели. Под моим взглядом сбросила халатик, голой подошла к стенному шкафу, достала платье.
— А, к черту все ото. Возвращайся в постель.
Едва ли я мог придумать что-либо более глупое, чем провести ночь с такой женщиной в самолете.
Не могу не отметить одну ее особенность. Леди или нет, но ела она, как ломовой извозчик.
Каждый раз я с изумлением наблюдал, как она поглощает завтрак: сок, блины, яйца, сосиски, гренки, мармелад, чай. Я-то лишь пил кофе.
— В Америке принято подавать на завтрак много еды, — поделилась она со мной своими наблюдениями, прежде чем вновь набить рот. — Это прекрасно.
— Я кивнул, наливая себе четвертую чашку. Зазвонил телефон, и я взял трубку.
— Мистер Кэрролл, портье, — назвался говоривший. — Извините, что беспокою вас, мистер Перино.
— Пустяки, мистер Кэрролл.
— Леди Эйрес звонят из Детройта. Но я решил справиться у вас, прежде чем звать ее.
Я закрыл микрофон ладонью.
— Кто в Детройте знает, что ты здесь?
— Я говорила только Лорену.
Ее фамилия не значилась в списке проживающих, то есть звонок мистера Кэрролла означал, что персонал отеля чтит покой его постояльцев.
Я убрал руку с микрофона.
— Мистер Кэрролл, мы по достоинству оценили вашу предусмотрительность. Давайте Детройт.
— Благодарю вас, мистер Перино, — чувствовалось, что он доволен, вступая со мной в этакий мужской сговор. — Как только вы положите трубку, я дам соответствующие инструкции нашей телефонистке.
Я положил трубку и пододвинул телефон к Бобби. Он тут же зазвонил.
— Привет, — поздоровалась она. — О, Лорен, как хорошо, что вы позвонили. Нет, совсем не рано. Я как раз завтракаю.
Из трубки донеслось слабое верещание. Она прикрыла микрофон рукой.
— Для тебя это важно?
— Пожалуй.
— Тогда поторопимся, — она вылезла из постели. Под моим взглядом сбросила халатик, голой подошла к стенному шкафу, достала платье.
— А, к черту все ото. Возвращайся в постель.
Едва ли я мог придумать что-либо более глупое, чем провести ночь с такой женщиной в самолете.
Не могу не отметить одну ее особенность. Леди или нет, но ела она, как ломовой извозчик.
Каждый раз я с изумлением наблюдал, как она поглощает завтрак: сок, блины, яйца, сосиски, гренки, мармелад, чай. Я-то лишь пил кофе.
— В Америке принято подавать на завтрак много еды, — поделилась она со мной своими наблюдениями, прежде чем вновь набить рот. — Это прекрасно.
— Я кивнул, наливая себе четвертую чашку. Зазвонил телефон, и я взял трубку.
— Мистер Кэрролл, портье, — назвался говоривший. — Извините, что беспокою вас, мистер Перино.
— Пустяки, мистер Кэрролл.
— Леди Эйрес звонят из Детройта. Но я решил справиться у вас, прежде чем звать ее.
Я закрыл микрофон ладонью.
— Кто в Детройте знает, что ты здесь?
— Я говорила только Лорену.
Ее фамилия не значилась в списке проживающих, то есть звонок мистера Кэрролла означал, что персонал отеля чтит покой его постояльцев.
Я убрал руку с микрофона.
— Мистер Кэрролл, мы по достоинству оценили вашу предусмотрительность. Давайте Детройт.
— Благодарю вас, мистер Перино, — чувствовалось, что он доволен, вступая со мной в этакий мужской сговор. — Как только вы положите трубку, я дам соответствующие инструкции нашей телефонистке.
Я положил трубку и пододвинул телефон к Бобби. Он тут же зазвонил.
— Привет, — поздоровалась она. — О, Лорен, как хорошо, что вы позвонили. Нет, совсем не рано. Я как раз завтракаю.
Из трубки донеслось слабое верещание. Она прикрыла микрофон рукой.