— Пойдем! Это может быть отец!
От этой мысли у братьев на пятках словно выросли крылья, и парни торопливо, перегоняя друг друга, взлетели по лестнице.
Подбежав к дверям ризницы, они наткнулись на ждущего их Дориана; он прижимался к плющу, увившему стену.
— Кто там, Дорри? — выдохнул Том.
— Черный Билли! — ответил Дориан. — Он только что взял на конюшне Султана и поехал вверх по холму. Будет здесь через минуту.
Том изрыгнул самую кощунственное богохульство, какому научился у Большого Дэниела Фишера, отцовского боцмана.
— Он не должен застать нас здесь.
Они втроем побежали к каменной стене. Том подсадил Дориана, потом они с Гаем перелезли и стянули младшего брата в траву.
— Эй, вы, потише! — Том давился от смеха и возбуждения.
— Что случилось? — спросил Дориан. — Я видел, как вошла Мэри. Что вы с ней делали, Гай?
— Тебе не понять. — Гай старался увильнуть от ответа.
— А я знаю что, — возмущенно сказал Дориан. — Я видел, как это делают бараны, и собаки, и петухи, и бык Геркулес, вот так. — Он встал на четвереньки и картинно изобразил движения бедрами, высунув язык и закатив глаза. — Ты это делал с Мэри, Гай?
— Прекрати, Дориан Кортни! Слышишь?
Но Том радостно захохотал и прижал лицо Дориана к траве.
— Ах ты, грязная мартышка! Ставлю гинею, что ты в этом лучше Гая, есть у тебя там волосы или нет.
— Ты мне позволишь в следующий раз, Том? — спросил Дориан приглушенным голосом — его лицо все еще было прижато к траве.
— Позволю, когда у тебя подрастет то, чем это делают, — заявил Том и позволил брату сесть, и тут все услышали, что кто-то поднимается по холму.
— Тише! — произнес Том, и братья легли в траву за стеной, пытаясь сдерживать смех и дыхание. Они слышали, как всадник подскакал галопом и перешел на шаг перед главным входом в церковь, где все преклоняют колени.
— Не вставайте! — прошептал Том, но сам стащил с головы шапку с пером и осторожно выглянул из-за стены.
Уильям Кортни сидел верхом на Султане. Парень был превосходным наездником; это умение он унаследовал от африканских предков. Он был строен, высок и, как всегда, одет в черное.
Скорее именно поэтому, чем из-за смуглой кожи и темных волос, братья дали ему прозвище Черный Билли, которое сам Уильям яростно ненавидел.
Сегодня его голова была непокрыта, хотя обычно он носил черную широкополую шляпу, украшенную пучком страусовых перьев. Высокие сапоги у него черные, седло и вся упряжь — тоже.
— Пойдем! Это может быть отец!
От этой мысли у братьев на пятках словно выросли крылья, и парни торопливо, перегоняя друг друга, взлетели по лестнице.
Подбежав к дверям ризницы, они наткнулись на ждущего их Дориана; он прижимался к плющу, увившему стену.
— Кто там, Дорри? — выдохнул Том.
— Черный Билли! — ответил Дориан. — Он только что взял на конюшне Султана и поехал вверх по холму. Будет здесь через минуту.
Том изрыгнул самую кощунственное богохульство, какому научился у Большого Дэниела Фишера, отцовского боцмана.
— Он не должен застать нас здесь.
Они втроем побежали к каменной стене. Том подсадил Дориана, потом они с Гаем перелезли и стянули младшего брата в траву.
— Эй, вы, потише! — Том давился от смеха и возбуждения.
— Что случилось? — спросил Дориан. — Я видел, как вошла Мэри. Что вы с ней делали, Гай?
— Тебе не понять. — Гай старался увильнуть от ответа.
— А я знаю что, — возмущенно сказал Дориан. — Я видел, как это делают бараны, и собаки, и петухи, и бык Геркулес, вот так. — Он встал на четвереньки и картинно изобразил движения бедрами, высунув язык и закатив глаза. — Ты это делал с Мэри, Гай?
— Прекрати, Дориан Кортни! Слышишь?
Но Том радостно захохотал и прижал лицо Дориана к траве.
— Ах ты, грязная мартышка! Ставлю гинею, что ты в этом лучше Гая, есть у тебя там волосы или нет.
— Ты мне позволишь в следующий раз, Том? — спросил Дориан приглушенным голосом — его лицо все еще было прижато к траве.
— Позволю, когда у тебя подрастет то, чем это делают, — заявил Том и позволил брату сесть, и тут все услышали, что кто-то поднимается по холму.
— Тише! — произнес Том, и братья легли в траву за стеной, пытаясь сдерживать смех и дыхание. Они слышали, как всадник подскакал галопом и перешел на шаг перед главным входом в церковь, где все преклоняют колени.
— Не вставайте! — прошептал Том, но сам стащил с головы шапку с пером и осторожно выглянул из-за стены.
Уильям Кортни сидел верхом на Султане. Парень был превосходным наездником; это умение он унаследовал от африканских предков. Он был строен, высок и, как всегда, одет в черное.
Скорее именно поэтому, чем из-за смуглой кожи и темных волос, братья дали ему прозвище Черный Билли, которое сам Уильям яростно ненавидел.
Сегодня его голова была непокрыта, хотя обычно он носил черную широкополую шляпу, украшенную пучком страусовых перьев. Высокие сапоги у него черные, седло и вся упряжь — тоже.