— Н-да?
В наступившем молчании Даша подумала, что попала в сказку. Про белого бычка. Натали ее раздражала. Раздражали ужимки и жесты, светлые бараньи глаза, взгляд которых хотелось прихлопнуть на щеке, будто это комар. И дурацкие вопросы. Вроде собеседование какое-то.
Когда раздался пронзительный звонок в коридоре, ей стало легче. Пусть уже придет поминаемый несколько раз Юрик, встряхнет тягостную ситуацию. И Натали наконец, перестанет прислоняться к Александру. Не то чтобы Даша ревновала, но уж вовсе непонятно, что делать и как реагировать.
Упираясь в стол кончиками пальцев, хозяйка встала, постаравшись сделать это как можно изящнее. И ушла открывать дверь.
— Я эту квартиру снимал, — поведал Саша, — у знакомых. А потом Юрик купил, для Наташки. Так что я тут много времени провел, пока сделка готовилась. Юрика свел с хозяевами, то се.
— То се мне особенно нравится, — сказала Даша.
— Это? Не-е-ет! — он повернулся, будто танцевальное па сделал, и ловко разлил кофе в четыре маленьких чашки, — у нее просто характер такой, чтоб все мужики были сперва ее, а потом уж — других женщин. И ей хватает вот этого — слова, ужимочки.
Он понизил голос, садясь:
— Она зависит от Юрки. Работу вроде ищет, но он не сильно-то хочет…
И, привстав, закричал:
— Юрка, мужик, ну, привет, брат!
Даша из своего угла оторопело разглядывала мужика-брата Юрку. Лет не меньше пятидесяти, низенький, плотный, с лысой головой и невидными бровями над темными пуговицами глаз, он вошел немного боком, быстро перебирая короткими ножками, на вытянутых руках неся разваливающийся бумажный сверток.
— Здравствуйте! Наточка, дай доску, я тут тебе — рыбки. Ехал и вспомнил, любишь ведь.
Натали маячила за Юриковой спиной, мелькая пепельными кудрями то сверху, то по бокам и все что-то говорила-говорила мурлыкающим голосом. Принюхавшись, закричала радостно:
— Скумбрия! Даша, смотри, смотри, Юрик нам с тобой — копченой рыбы привез!
Юрик положил сверток на доску, которую Натали водрузила на подоконник, и сел, смущенно улыбаясь. Хозяйка, навалившись ему на спину, разместила шелковые груди по бокам головы и поцеловала блестящую лысину.
— Ты мой котик. Внимательный такой!
Котик покряхтывал и вытирал маленькие руки салфеткой.
— Кофе? Девочки? — Саша занял свой угловой табурет. Рыба с подоконника пахла страстно и значительно, будто там, за окном — рыбцех на морском берегу. Но там была черная зима и яркие огни.
— Кофе, а потом мы с Дашенькой матерьялы посмотрим, Юрик, ты рыбу на стол, там в холодильнике есть батон и всякая зелень, — Натали крутилась по кухне, встряхивая кудрями, держала на отлете чашечку, подносила ко рту, топыря пальчик и отпивая, снова тарахтела. Юрик, оглядываясь, жмурился от удовольствия.
— Ты кушала, детка? — спросил заботливо. Наташа сунула чашку в мойку и уже от двери замахала Даше рукой:
— Потом, потом!
— Н-да?
В наступившем молчании Даша подумала, что попала в сказку. Про белого бычка. Натали ее раздражала. Раздражали ужимки и жесты, светлые бараньи глаза, взгляд которых хотелось прихлопнуть на щеке, будто это комар. И дурацкие вопросы. Вроде собеседование какое-то.
Когда раздался пронзительный звонок в коридоре, ей стало легче. Пусть уже придет поминаемый несколько раз Юрик, встряхнет тягостную ситуацию. И Натали наконец, перестанет прислоняться к Александру. Не то чтобы Даша ревновала, но уж вовсе непонятно, что делать и как реагировать.
Упираясь в стол кончиками пальцев, хозяйка встала, постаравшись сделать это как можно изящнее. И ушла открывать дверь.
— Я эту квартиру снимал, — поведал Саша, — у знакомых. А потом Юрик купил, для Наташки. Так что я тут много времени провел, пока сделка готовилась. Юрика свел с хозяевами, то се.
— То се мне особенно нравится, — сказала Даша.
— Это? Не-е-ет! — он повернулся, будто танцевальное па сделал, и ловко разлил кофе в четыре маленьких чашки, — у нее просто характер такой, чтоб все мужики были сперва ее, а потом уж — других женщин. И ей хватает вот этого — слова, ужимочки.
Он понизил голос, садясь:
— Она зависит от Юрки. Работу вроде ищет, но он не сильно-то хочет…
И, привстав, закричал:
— Юрка, мужик, ну, привет, брат!
Даша из своего угла оторопело разглядывала мужика-брата Юрку. Лет не меньше пятидесяти, низенький, плотный, с лысой головой и невидными бровями над темными пуговицами глаз, он вошел немного боком, быстро перебирая короткими ножками, на вытянутых руках неся разваливающийся бумажный сверток.
— Здравствуйте! Наточка, дай доску, я тут тебе — рыбки. Ехал и вспомнил, любишь ведь.
Натали маячила за Юриковой спиной, мелькая пепельными кудрями то сверху, то по бокам и все что-то говорила-говорила мурлыкающим голосом. Принюхавшись, закричала радостно:
— Скумбрия! Даша, смотри, смотри, Юрик нам с тобой — копченой рыбы привез!
Юрик положил сверток на доску, которую Натали водрузила на подоконник, и сел, смущенно улыбаясь. Хозяйка, навалившись ему на спину, разместила шелковые груди по бокам головы и поцеловала блестящую лысину.
— Ты мой котик. Внимательный такой!
Котик покряхтывал и вытирал маленькие руки салфеткой.
— Кофе? Девочки? — Саша занял свой угловой табурет. Рыба с подоконника пахла страстно и значительно, будто там, за окном — рыбцех на морском берегу. Но там была черная зима и яркие огни.
— Кофе, а потом мы с Дашенькой матерьялы посмотрим, Юрик, ты рыбу на стол, там в холодильнике есть батон и всякая зелень, — Натали крутилась по кухне, встряхивая кудрями, держала на отлете чашечку, подносила ко рту, топыря пальчик и отпивая, снова тарахтела. Юрик, оглядываясь, жмурился от удовольствия.
— Ты кушала, детка? — спросил заботливо. Наташа сунула чашку в мойку и уже от двери замахала Даше рукой:
— Потом, потом!