— Угу, чисто цыганки. Нет таких в кино, что Паша дал.
— Ну и что? Чтоб не цыганки, шьем такие широченные замшевые пояса, впереди шнуровка, сбоку вешаем кисет, из сыромятной кожи. Пусть они там блокноты свои носят. У него бабы тощие?
— Официантки — да. Текильщица ничего так девочка, в теле, с фигуркой.
— Кто?
— Машка. Она у нас шилась раньше. В «Эмилиано» танцует на прилавке в баре, а потом ложится и мужики пьют текилу из ее пупка.
— Галя, шутишь!
— Да не, серьезно. Поедем, увидишь.
— С ума сойти! Ее по емкости пупка выбирали?
— Угу. Наливали мензуркой и мерили, — засмеялась Галка. Ревниво оглядела Дашины художества и заключила:
— Значит, так. Платья кроим, как в Пашином кино. А если хочешь рискнуть, вон там лежат куски, сделай один цыганский комплект на пробу.
— Сомбреры делать будем?
— Чего? А, шутишь…
…И вот, привезенные сегодня на примерку платьица, которые мастерила Галка, были истерично раскритикованы суетливыми официантками, за что те и получили мстительно дежурное прозвище «овцы». А цыганский костюм, несмотря на отсутствие прототипа в фильмах, понравился Паше. Заказ был получен. Галка обиделась было на Дашу, но работа есть работа, — вздохнула и отправила ее шить. Сама осталась выпить коктейль и посмотреть знаменитый танец текильщицы Машки.
Даша не очень расстроилась. Главное, на Новый год будут деньги. И даже если придется просидеть праздник под замком в ателье, она купит им с Патрисием вкусностей и прекрасно выспится, в первый раз за месяц.
Нажав на стертые кнопки замка, вошла в гулкий огромный подъезд. Еще одно радовало безмерно — вахту перенесли в другую каморку, за лифтом. Теперь клиентам не придется пробираться через консьержек, и Даше ночевать спокойнее.
Из комнаты, в которой прежде стоял древний диван, а на колченогом столе, застеленном газетами, ярился кипятильник в стеклянной банке, Галка, командуя слабосильным Мишей и парой грузчиков из соседнего магазина, выкинула хлам. Стенки быстро оштукатурили, из дому притащены были четыре кресла (на них сшили очаровательные чехлы, каких нигде ни у кого), низкий столик и солидный стол для приемщицы.
— Вот и гостевая у нас, — щелкая выключателем настенных бра, сказала. Дала Даше и Насте ключи.
Даша поставила баул и достала ключ из кармана куртки. Это было здорово — самой открывать двери, будто она — хозяйка.
Сегодня, в субботу, ателье пустовало, ненормальных, как называла Галка свою команду, она отпустила домой.
Даша приосанилась, щелкнув ключом, и оглянулась на шевеление за поворотом стенки. Оттуда выступил высокий сутулый мужчина в распахнутом сером пальто. В руках он держал большой букет с поникшими лилиями, выпадающими из цветного целлофана. Неотрывно глядя на Дашу печальными глазами, сделал к ней несколько шагов.
— Вы что-то хотели? — официально доброжелательно спросила она. И насторожилась — мужчина, внимательно оглядевшись, подобрался совсем близко и снова уставился на ее лицо.
— Да. Да! Вы ведь тут? — мужчина махнул букетом в сторону свежевыкрашенной двери мастерской, — работаете?
— Угу, чисто цыганки. Нет таких в кино, что Паша дал.
— Ну и что? Чтоб не цыганки, шьем такие широченные замшевые пояса, впереди шнуровка, сбоку вешаем кисет, из сыромятной кожи. Пусть они там блокноты свои носят. У него бабы тощие?
— Официантки — да. Текильщица ничего так девочка, в теле, с фигуркой.
— Кто?
— Машка. Она у нас шилась раньше. В «Эмилиано» танцует на прилавке в баре, а потом ложится и мужики пьют текилу из ее пупка.
— Галя, шутишь!
— Да не, серьезно. Поедем, увидишь.
— С ума сойти! Ее по емкости пупка выбирали?
— Угу. Наливали мензуркой и мерили, — засмеялась Галка. Ревниво оглядела Дашины художества и заключила:
— Значит, так. Платья кроим, как в Пашином кино. А если хочешь рискнуть, вон там лежат куски, сделай один цыганский комплект на пробу.
— Сомбреры делать будем?
— Чего? А, шутишь…
…И вот, привезенные сегодня на примерку платьица, которые мастерила Галка, были истерично раскритикованы суетливыми официантками, за что те и получили мстительно дежурное прозвище «овцы». А цыганский костюм, несмотря на отсутствие прототипа в фильмах, понравился Паше. Заказ был получен. Галка обиделась было на Дашу, но работа есть работа, — вздохнула и отправила ее шить. Сама осталась выпить коктейль и посмотреть знаменитый танец текильщицы Машки.
Даша не очень расстроилась. Главное, на Новый год будут деньги. И даже если придется просидеть праздник под замком в ателье, она купит им с Патрисием вкусностей и прекрасно выспится, в первый раз за месяц.
Нажав на стертые кнопки замка, вошла в гулкий огромный подъезд. Еще одно радовало безмерно — вахту перенесли в другую каморку, за лифтом. Теперь клиентам не придется пробираться через консьержек, и Даше ночевать спокойнее.
Из комнаты, в которой прежде стоял древний диван, а на колченогом столе, застеленном газетами, ярился кипятильник в стеклянной банке, Галка, командуя слабосильным Мишей и парой грузчиков из соседнего магазина, выкинула хлам. Стенки быстро оштукатурили, из дому притащены были четыре кресла (на них сшили очаровательные чехлы, каких нигде ни у кого), низкий столик и солидный стол для приемщицы.
— Вот и гостевая у нас, — щелкая выключателем настенных бра, сказала. Дала Даше и Насте ключи.
Даша поставила баул и достала ключ из кармана куртки. Это было здорово — самой открывать двери, будто она — хозяйка.
Сегодня, в субботу, ателье пустовало, ненормальных, как называла Галка свою команду, она отпустила домой.
Даша приосанилась, щелкнув ключом, и оглянулась на шевеление за поворотом стенки. Оттуда выступил высокий сутулый мужчина в распахнутом сером пальто. В руках он держал большой букет с поникшими лилиями, выпадающими из цветного целлофана. Неотрывно глядя на Дашу печальными глазами, сделал к ней несколько шагов.
— Вы что-то хотели? — официально доброжелательно спросила она. И насторожилась — мужчина, внимательно оглядевшись, подобрался совсем близко и снова уставился на ее лицо.
— Да. Да! Вы ведь тут? — мужчина махнул букетом в сторону свежевыкрашенной двери мастерской, — работаете?