С другой стороны, когда у меня еще будет шанс посмотреть на новый мир с этой стороны?
Я себя уговорила не дергаться.
В зале царил полумрак; небольшие столики, стоявшие в отдалении друг от друга, позволяли разговаривать не снижая голос до шепота; из стрельчатых окон виднелся город, в котором зажигались огни.
Ну а хорошее вино значительно подняло мне настроение.
После ничего не значащих фраз и заказа – тут я уступила Стэру право выбора – мужчина повернулся ко мне и взял за руку:
– Стася… Мне надо поговорить с тобой.
Ненавижу эту фразу.
– Я… в общем, я ввел тебя в заблуждение… – Стэр запнулся.
И эту тоже не люблю.
– Я не совсем тот, за кого ты меня принимаешь. На самом деле я…
Ну конечно. Этого следовало ожидать. Что-то такое я начала подозревать еще когда он сказал про приличный ресторан, но все равно, признание стало для меня неожиданностью:
– Наследный принц? – спросила я резко.
– Нет. – Стэр дернулся. – Но я из благородного рода… Очень благородного.
– Насколько благородного?
– Ну прям… приближенного к Императору. Высшего…
Я откинулась и отвела глаза, сдержавшись, чтобы не выругаться прилюдно. И очень громко.
Высший род. Их было то всего двадцать, из самых приближенных к императорскому. Цвет государства и все такое. Маги с огромными деньгами, огромными возможностями и силой. Абсолютно недоступные для простых служек.
Стало обидно. Вот честно – проблема не в том, что он неожиданно почти принц. Я испытывала к Стэру симпатию, но не очень-то грезила о нем как о будущем муже. Даже в положении зажиточного ученого он был слишком… ну крут для меня, потому я предполагала, что наша связь будет длиться до тех пор, пока я ему не надоем, и он не переключится на кого-нибудь другого.
Но ведь мы…Я вспомнила, как мы с ним гуляли, как обсуждали сословные предрассудки, как с веселым изумлением он слушал мои рассуждения. Вот это было обидно. То есть он намеренно скрывал от меня свое происхождение, а сам смаковал мою наивность и откровенность.
Я аккуратно и предельно медленно положила салфетку, которую комкала все это время на коленях, назад на стол.
– Почему ты выглядишь как… не как благородные?
– Мне всегда претила чопорность, – он виновато смотрел на меня.
С другой стороны, когда у меня еще будет шанс посмотреть на новый мир с этой стороны?
Я себя уговорила не дергаться.
В зале царил полумрак; небольшие столики, стоявшие в отдалении друг от друга, позволяли разговаривать не снижая голос до шепота; из стрельчатых окон виднелся город, в котором зажигались огни.
Ну а хорошее вино значительно подняло мне настроение.
После ничего не значащих фраз и заказа – тут я уступила Стэру право выбора – мужчина повернулся ко мне и взял за руку:
– Стася… Мне надо поговорить с тобой.
Ненавижу эту фразу.
– Я… в общем, я ввел тебя в заблуждение… – Стэр запнулся.
И эту тоже не люблю.
– Я не совсем тот, за кого ты меня принимаешь. На самом деле я…
Ну конечно. Этого следовало ожидать. Что-то такое я начала подозревать еще когда он сказал про приличный ресторан, но все равно, признание стало для меня неожиданностью:
– Наследный принц? – спросила я резко.
– Нет. – Стэр дернулся. – Но я из благородного рода… Очень благородного.
– Насколько благородного?
– Ну прям… приближенного к Императору. Высшего…
Я откинулась и отвела глаза, сдержавшись, чтобы не выругаться прилюдно. И очень громко.
Высший род. Их было то всего двадцать, из самых приближенных к императорскому. Цвет государства и все такое. Маги с огромными деньгами, огромными возможностями и силой. Абсолютно недоступные для простых служек.
Стало обидно. Вот честно – проблема не в том, что он неожиданно почти принц. Я испытывала к Стэру симпатию, но не очень-то грезила о нем как о будущем муже. Даже в положении зажиточного ученого он был слишком… ну крут для меня, потому я предполагала, что наша связь будет длиться до тех пор, пока я ему не надоем, и он не переключится на кого-нибудь другого.
Но ведь мы…Я вспомнила, как мы с ним гуляли, как обсуждали сословные предрассудки, как с веселым изумлением он слушал мои рассуждения. Вот это было обидно. То есть он намеренно скрывал от меня свое происхождение, а сам смаковал мою наивность и откровенность.
Я аккуратно и предельно медленно положила салфетку, которую комкала все это время на коленях, назад на стол.
– Почему ты выглядишь как… не как благородные?
– Мне всегда претила чопорность, – он виновато смотрел на меня.