А я лишь пытаюсь идти своим путем. И постоянно вспоминаю слова гадалки, стараясь понять, почему она говорила именно обо мне – что придется менять себя. Разве не в достаточной степени я уже постаралась и теперь подстраиваться должны другие?
«Все у тебя будет…И дорога, и принц, и любовь. Да только удержать их будет трудно, если себя не переделаешь – не справишься…»
На простых людей магия в это мире действовала как таблетки и мази. Супер-эффективные таблетки и супер-заживляющие мази и гипсы. Нашей современной медицине такое и не снилось. Также в ходу были зелья, травы и прочие порошки, которых в невообразимом множестве росло и продавалось в самых разных лавках. Да и каждая матушка большого семейства была здесь травницей, особенно в относительно сельских местах, и заговорить могла ребенка и на сон, и на спокойствие.
А уж если дело было совсем плохо, то лекарь-маг, при должной силе и мастерстве, мог как-бы заключить больного в контур собственной магической энергии и на некоторое время превратить того в сосуд, принимающий здоровье.
С одаренными дело обстояло по-другому.
Благодаря наполненности энергией богов, на магах все заживало гораздо быстрее – здесь и сумасшедшая регенерация, и способность отторгнуть яды и болезни. Да и целители, воздействуя потоками, справлялись со своей работой быстрее. Главное чтобы потока хватило – а то у больных магов собственный ресурс иссякал с неимоверной скоростью.
Лекарь Шорэн Эка, что был «при» Теймаре, не жил в особняке – да там и лечить особы было некого – а состоял на контрактной службе у семейства Наримани. Он также принимал в собственном доме да ездил по весьма обширным окрестностям, оказывая ту или иную помощь. При том, что люди здесь действительно в целом были здоровее, а про опухоли и прочие земные серьезные болезни – или их аналоги – и не слышали, работы хватало. Простуды, мигрени, обморожения, воздействие вредных растений и нападения животных, тепловые удары, слабость разной силы – в том числе магическая – порезы и переломы, травмы и ожоги, отравления и не говоря уж о самых разных заболеваниях крови и магических лихорадках.
Вот с последними мне приходилось сложнее всего. И в плане понимания, и в плане лечения.
Кровь здесь была не водица. Из-за магии крови и рода люди гибли от того, что с ней начинало происходить что-то не то – по разным причинам, от проклятий до гнева богов. Ну это мне так говорили. Я предполагала, что все-таки дело в подобии бактерий и вирусов, но как ни пытала Теймара, рассказывая ему про этих «существ» и рассматривая разные жидкости через магический микроскоп, так и не добилась никаких видимых доказательств. И пока что махнула рукой – проклятия так проклятия. Лечить-то могу, так почему бы и нет?
С магическими заболеваниями происходило примерно так же. На другого человека с помощью заклинаний или особых артефактов можно было наслать поток – или же он получал его по глупости и незнанию – который обладал целевым разрушающим воздействием. И тот заболевал. Причем далеко не всегда было понятно, что за поток и заклинание было произнесено и где «сидит» то изначальное проникновение в организм, которое и необходимо «вытащить» или же уничтожить другим способом. Напоминало это вытаскивание работу мифических земных хилеров, которые проникали пальцами сквозь ткани, не повреждая их, и вытягивали темные сгустки. Весьма неприятное действие, надо сказать, уж я-то, «принявшая» от недовольного моими мучениями Теймара довольно много распространенных заклинаний, знала.
Так что диагностика здесь была развита хорошо – использовались и поисковые заклятия, и специальные диагностические пластины, похожие на прозрачные стекла в обрамлении шипастой железки с тонкой иглой по середине. Проводя такой пластиной над пациентом можно было распознать разницу температур различных частей тела, а также заметить тот самый сгусток, если насланная болезнь не была излишне заковыристой, что, впрочем, в сельской местности особо не случалось. Ну и вылечить тут же.
У меня пока получалось так себе.
Сила силой, но дело было в практике. И в уверенности в себе – вон до сих пор кололо пальцы и с них срывались искры, тогда как у остальных магов ладони при воздействии мягко сияли. У Макса, кстати, тоже, но он в этом не видел ничего удивительного – гордо заявлял, что он чудо-волшебник и давно уже потребовал специальную палочку, как у тех, из сказок – наших сказок, конечно.
Теймар ему и палочку смастерил и шляпу, по моему эскизу, я плащ сделала. И теперь игра в волшебника – а для меня с другом выматывающее обучение, ведь всплесков силы мелкого не мог предугадать никто – было больше похоже на спектакль.
Чтобы понабраться опыта – да и заразиться, при случае, чем-нибудь не смертельным – я по мере возможностей ездила с нашим лекарем и по богатым домам, и по бедным, как я делала с господином Кавтаром. Только в этот раз мне уже доверяли не просто тихонько стоять в уголке, но и оказывать всяческую помощь, особенно в сложных случаях, а порой и действовать самостоятельно, пусть это и было несколько противозаконно – без сдачи официального экзамена и получения специальной лицензии я могла лечить только себя и свою семью.
Что было не удивительно.
А вот что меня удивляло больше всего, так это отсутствие больниц.
Ни одной на всю империю!
Наверное, это было закономерным развитием подобного общества. В нашем средневековье больницы тоже хоть и существовали, но не в той форме, что мы привыкли. Это были или комнаты при монастырях, где монахам полагалось ухаживать за больными – уж о достойном лечении речи тогда не шло. Или городские центры без особой специализации среди докторов, особенно наполнявшиеся в периоды эпидемий. Лучшие лекари что там, что здесь состояли в услужении при благородных домах – но были обязаны лечить и простых людей, ну а благородные маги-целители и вовсе жили только в больших городах во дворцах и пусть и занимались врачеванием, но исключительно конкретных семей без отрыва от своей собственной светской жизни.
– Но зачем нам лекарские дома? – удивился господин Эка, когда я задала этот вопрос. – Никто не будет там лежать – восстановление идет быстро, пусть дома и идет.
– А если нужно сделать операцию? Ну, влезть внутрь человека подправить там что-то? И таких людей несколько? Разве не удобно, если бы целитель находился в одном конкретном месте и делал свои вмешательства в чистоте, а не в захламленных комнатушках без света или в хлеву?
А что, у нас и такое бывало. На прошлой неделе мне и роды пришлось принимать в конюшне, и сопоставлять костные обломки в лесу.
А я лишь пытаюсь идти своим путем. И постоянно вспоминаю слова гадалки, стараясь понять, почему она говорила именно обо мне – что придется менять себя. Разве не в достаточной степени я уже постаралась и теперь подстраиваться должны другие?
«Все у тебя будет…И дорога, и принц, и любовь. Да только удержать их будет трудно, если себя не переделаешь – не справишься…»
На простых людей магия в это мире действовала как таблетки и мази. Супер-эффективные таблетки и супер-заживляющие мази и гипсы. Нашей современной медицине такое и не снилось. Также в ходу были зелья, травы и прочие порошки, которых в невообразимом множестве росло и продавалось в самых разных лавках. Да и каждая матушка большого семейства была здесь травницей, особенно в относительно сельских местах, и заговорить могла ребенка и на сон, и на спокойствие.
А уж если дело было совсем плохо, то лекарь-маг, при должной силе и мастерстве, мог как-бы заключить больного в контур собственной магической энергии и на некоторое время превратить того в сосуд, принимающий здоровье.
С одаренными дело обстояло по-другому.
Благодаря наполненности энергией богов, на магах все заживало гораздо быстрее – здесь и сумасшедшая регенерация, и способность отторгнуть яды и болезни. Да и целители, воздействуя потоками, справлялись со своей работой быстрее. Главное чтобы потока хватило – а то у больных магов собственный ресурс иссякал с неимоверной скоростью.
Лекарь Шорэн Эка, что был «при» Теймаре, не жил в особняке – да там и лечить особы было некого – а состоял на контрактной службе у семейства Наримани. Он также принимал в собственном доме да ездил по весьма обширным окрестностям, оказывая ту или иную помощь. При том, что люди здесь действительно в целом были здоровее, а про опухоли и прочие земные серьезные болезни – или их аналоги – и не слышали, работы хватало. Простуды, мигрени, обморожения, воздействие вредных растений и нападения животных, тепловые удары, слабость разной силы – в том числе магическая – порезы и переломы, травмы и ожоги, отравления и не говоря уж о самых разных заболеваниях крови и магических лихорадках.
Вот с последними мне приходилось сложнее всего. И в плане понимания, и в плане лечения.
Кровь здесь была не водица. Из-за магии крови и рода люди гибли от того, что с ней начинало происходить что-то не то – по разным причинам, от проклятий до гнева богов. Ну это мне так говорили. Я предполагала, что все-таки дело в подобии бактерий и вирусов, но как ни пытала Теймара, рассказывая ему про этих «существ» и рассматривая разные жидкости через магический микроскоп, так и не добилась никаких видимых доказательств. И пока что махнула рукой – проклятия так проклятия. Лечить-то могу, так почему бы и нет?
С магическими заболеваниями происходило примерно так же. На другого человека с помощью заклинаний или особых артефактов можно было наслать поток – или же он получал его по глупости и незнанию – который обладал целевым разрушающим воздействием. И тот заболевал. Причем далеко не всегда было понятно, что за поток и заклинание было произнесено и где «сидит» то изначальное проникновение в организм, которое и необходимо «вытащить» или же уничтожить другим способом. Напоминало это вытаскивание работу мифических земных хилеров, которые проникали пальцами сквозь ткани, не повреждая их, и вытягивали темные сгустки. Весьма неприятное действие, надо сказать, уж я-то, «принявшая» от недовольного моими мучениями Теймара довольно много распространенных заклинаний, знала.
Так что диагностика здесь была развита хорошо – использовались и поисковые заклятия, и специальные диагностические пластины, похожие на прозрачные стекла в обрамлении шипастой железки с тонкой иглой по середине. Проводя такой пластиной над пациентом можно было распознать разницу температур различных частей тела, а также заметить тот самый сгусток, если насланная болезнь не была излишне заковыристой, что, впрочем, в сельской местности особо не случалось. Ну и вылечить тут же.
У меня пока получалось так себе.
Сила силой, но дело было в практике. И в уверенности в себе – вон до сих пор кололо пальцы и с них срывались искры, тогда как у остальных магов ладони при воздействии мягко сияли. У Макса, кстати, тоже, но он в этом не видел ничего удивительного – гордо заявлял, что он чудо-волшебник и давно уже потребовал специальную палочку, как у тех, из сказок – наших сказок, конечно.
Теймар ему и палочку смастерил и шляпу, по моему эскизу, я плащ сделала. И теперь игра в волшебника – а для меня с другом выматывающее обучение, ведь всплесков силы мелкого не мог предугадать никто – было больше похоже на спектакль.
Чтобы понабраться опыта – да и заразиться, при случае, чем-нибудь не смертельным – я по мере возможностей ездила с нашим лекарем и по богатым домам, и по бедным, как я делала с господином Кавтаром. Только в этот раз мне уже доверяли не просто тихонько стоять в уголке, но и оказывать всяческую помощь, особенно в сложных случаях, а порой и действовать самостоятельно, пусть это и было несколько противозаконно – без сдачи официального экзамена и получения специальной лицензии я могла лечить только себя и свою семью.
Что было не удивительно.
А вот что меня удивляло больше всего, так это отсутствие больниц.
Ни одной на всю империю!
Наверное, это было закономерным развитием подобного общества. В нашем средневековье больницы тоже хоть и существовали, но не в той форме, что мы привыкли. Это были или комнаты при монастырях, где монахам полагалось ухаживать за больными – уж о достойном лечении речи тогда не шло. Или городские центры без особой специализации среди докторов, особенно наполнявшиеся в периоды эпидемий. Лучшие лекари что там, что здесь состояли в услужении при благородных домах – но были обязаны лечить и простых людей, ну а благородные маги-целители и вовсе жили только в больших городах во дворцах и пусть и занимались врачеванием, но исключительно конкретных семей без отрыва от своей собственной светской жизни.
– Но зачем нам лекарские дома? – удивился господин Эка, когда я задала этот вопрос. – Никто не будет там лежать – восстановление идет быстро, пусть дома и идет.
– А если нужно сделать операцию? Ну, влезть внутрь человека подправить там что-то? И таких людей несколько? Разве не удобно, если бы целитель находился в одном конкретном месте и делал свои вмешательства в чистоте, а не в захламленных комнатушках без света или в хлеву?
А что, у нас и такое бывало. На прошлой неделе мне и роды пришлось принимать в конюшне, и сопоставлять костные обломки в лесу.