Лекарь заинтересовался.
– А ведь действительно. И ездить никуда бы не пришлось – уж очень утомляют эти поездки и времени на них тратишь столько, что, порой, и не успеваешь к больному. Но… Не принято это, – сказал, как отрезал и занялся очередным порошком, который надо было смешивать с величайшей осторожностью.
Я улыбнулась. Угу, не принято. И больниц им не надо, и в специализации здесь не видят смысла, – хотя по мне так стоило бы – и шины на те же переломы не хотят накладывать, хотя и при магическом воздействии кости могли срастись неправильно, если их не закрепить – не за мгновение же они восстанавливались, даже у магов.
Впервые я подумала, что дай мне возможности, то я бы ввела новое «принято». Ведь в таких случаях что важно – запустить первую ласточку. И если она окажется успешной, то молва сама разнесет по империи информацию о нововведении и кто-то еще захочет попробовать.
Нет, я не была наивной, и понимала, что многие условия и понятия менялись десятилетиями, если не больше. Но каждое из них начиналось с маленького и незаметного шага.
А ведь если стать женой наследника…
Замерла на мгновение, а потом расхохоталась так громко, так что лекарь дернулся и сурово на меня посмотрел – пришлось прикусить губу и чуть ли не закрыть рот ладонью.
Однако. Да вы меркантильны, Станислава Сергеевна. Хотите замуж за властьимущего, чтобы больничку себе сделать?
Я покачала головой, продолжая улыбаться. Конечно, причиной это бы не стало, но вот приятным бонусом…
Тряхнула головой и вернулась к работе над порошками.
Прошло уже почти четыре цикла и я видела, как нервничал Теймар – нет, он не торопил меня, но бормотал что-то о нехороших слухах из столицы и что он не имеет права так поступать. И я понимала – благородный и верный подданный не только на словах, он очень переживал за происходящее.
А я… а я все больше влюблялась в новый, пусть и довольно суровый мир. И мне становилось не по себе от мысли, что мое бездействие ему как-то вредит.
К тому же, были еще причины, по которым я все чаще задумывалась, не стоит ли попробовать опять встретиться с принцем, правда, на моих условиях…
Снова тряхнула головой. Вот об этих причинах сейчас думать не стоит.
Что до решения, я пока не могла его принять.
И, похоже, кто-то свыше решил меня поторопить…
Этот сон начался уже привычно.
Гостиная принца была погружена во мрак. Тяжелые бархатные шторы изумрудного цвета – вроде бы неуместные, но странно идущие этому брутальному интерьеру – были раздвинуты; и свет Багровой луны выхватывал отдельные предметы мебели красноватым отливом. На латунных украшениях плясали игривые всполохи, страясь рассказать мне собственную историю, но я не обращала на них внимания.
Я уже знала, что означали открытые окна – Бежана в покоях не было.
И даже во сне испытала укол разочарования.
Совсем крохотный.
Как ни странно, эти «сны» стали для меня большим, чем набором картинок. С каждым посещением гостиной – особенно если оно было более содержательным, нежели сегодняшнее – я все больше приноравливалась к принцу, его словам и действиям, и все больше осознавала, что, скорее всего, ошибалась по поводу его неприятного характера и образа жизни.
Лекарь заинтересовался.
– А ведь действительно. И ездить никуда бы не пришлось – уж очень утомляют эти поездки и времени на них тратишь столько, что, порой, и не успеваешь к больному. Но… Не принято это, – сказал, как отрезал и занялся очередным порошком, который надо было смешивать с величайшей осторожностью.
Я улыбнулась. Угу, не принято. И больниц им не надо, и в специализации здесь не видят смысла, – хотя по мне так стоило бы – и шины на те же переломы не хотят накладывать, хотя и при магическом воздействии кости могли срастись неправильно, если их не закрепить – не за мгновение же они восстанавливались, даже у магов.
Впервые я подумала, что дай мне возможности, то я бы ввела новое «принято». Ведь в таких случаях что важно – запустить первую ласточку. И если она окажется успешной, то молва сама разнесет по империи информацию о нововведении и кто-то еще захочет попробовать.
Нет, я не была наивной, и понимала, что многие условия и понятия менялись десятилетиями, если не больше. Но каждое из них начиналось с маленького и незаметного шага.
А ведь если стать женой наследника…
Замерла на мгновение, а потом расхохоталась так громко, так что лекарь дернулся и сурово на меня посмотрел – пришлось прикусить губу и чуть ли не закрыть рот ладонью.
Однако. Да вы меркантильны, Станислава Сергеевна. Хотите замуж за властьимущего, чтобы больничку себе сделать?
Я покачала головой, продолжая улыбаться. Конечно, причиной это бы не стало, но вот приятным бонусом…
Тряхнула головой и вернулась к работе над порошками.
Прошло уже почти четыре цикла и я видела, как нервничал Теймар – нет, он не торопил меня, но бормотал что-то о нехороших слухах из столицы и что он не имеет права так поступать. И я понимала – благородный и верный подданный не только на словах, он очень переживал за происходящее.
А я… а я все больше влюблялась в новый, пусть и довольно суровый мир. И мне становилось не по себе от мысли, что мое бездействие ему как-то вредит.
К тому же, были еще причины, по которым я все чаще задумывалась, не стоит ли попробовать опять встретиться с принцем, правда, на моих условиях…
Снова тряхнула головой. Вот об этих причинах сейчас думать не стоит.
Что до решения, я пока не могла его принять.
И, похоже, кто-то свыше решил меня поторопить…
Этот сон начался уже привычно.
Гостиная принца была погружена во мрак. Тяжелые бархатные шторы изумрудного цвета – вроде бы неуместные, но странно идущие этому брутальному интерьеру – были раздвинуты; и свет Багровой луны выхватывал отдельные предметы мебели красноватым отливом. На латунных украшениях плясали игривые всполохи, страясь рассказать мне собственную историю, но я не обращала на них внимания.
Я уже знала, что означали открытые окна – Бежана в покоях не было.
И даже во сне испытала укол разочарования.
Совсем крохотный.
Как ни странно, эти «сны» стали для меня большим, чем набором картинок. С каждым посещением гостиной – особенно если оно было более содержательным, нежели сегодняшнее – я все больше приноравливалась к принцу, его словам и действиям, и все больше осознавала, что, скорее всего, ошибалась по поводу его неприятного характера и образа жизни.