Труп лежал на грязном асфальте лицом вниз, раскинув руки и неестественно подвернув левую ногу. Сверху на него светило тёплое майское солнышко.
Чуть в отдалении пёстрой разномастной толпой скопились участники конференции.
Иностранцы приглушённо галдели. Им было интересно. Русские привычно молчали. Им было понятно. Игорь тоже молчал. Ему было привычно. Не первый труп и не последний. Тем более здесь, на Рублёвке. Одних только молдаван по пьяному делу на стройках за плохой год несколько десятков набирается. Правда, это молдаван, и на стройках, и по пьяному делу. Но профессиональное чутьё опера подсказывало Игорю, что здесь вчера тоже пили, и пили не слабо. Не хуже любого молдаванина. Чего только стоит то, что труп обнаружили лишь утром.
Обнаружили рано, часов в одиннадцать. Какая-то бабушка — божий одуванчик. Не наша бабушка, из иностранцев. В окошко, что ли поглядела не вовремя — на оплот русского тоталитаризма полюбоваться захотела. Ну и налюбовалась.
Охрана отреагировала быстро. Всё ж не обычный дом отдыха, а целый пансионат при управлении делами президента российской, буду краток, понимаешь, федерации. Сюда и прошлый ездил, и нынешний, да и будущий, наверное, тоже разик-другой приедет. Это не говоря о всякой шушере, вроде думцев, иностранцев и этих вот, с позволения сказать, писателей.
Как в пристойное, казалось бы, место согласились на несколько дней запустить эту жуткую толпу — вопрос отдельный. Игорю с ними всё стало понятно ещё по пути от проходной к седьмому корпусу, где и нашли тело.
Сразу несколько помятых мужиков шумно искали какого-то Семецкого. Один из них, седой и мордастый алкоголик лет пятидесяти, не только проигнорировал профессионально каменные рожи сопровождавших Игоря местных терминаторов из ведомственной охраны, но и, как ни в чём ни бывало, спросил у него не видел ли тот Семецкого. Игорь офигел, честно ответил, что не видел, и на этом всякий интерес к нему шумная компания потеряла.
Может, и к лучшему. Только их возле трупа и не хватало. Тем более такого.
Игорь постоял над телом и тяжело вздохнул, в очередной раз проклиная своё чутьё на паранормальщину и сопутствующее этому чутью "везение". Из всех оперов участка на дело сорвали именно его. Будто Игорю без этого нечем заняться было!
Что ещё хуже — первым, минут за десять до начальства, ему позвонил куратор из официально не существующего и ни в каких документах не значащегося ведьминого отдела. Отдел был настолько несуществующий и нигде не значащийся, что его сотрудники свободно гнули взглядом ложки, и тем же взглядом без малейших видимых усилий вгоняли собеседника в оторопь. Спасала только и исключительно их постоянная занятость и немногочисленность — даже способности Игоря они оценили всего за час личного общения, после чего беспокоили его исключительно телефонными звонками. Происходило это в любое время дня и ночи, и всегда с неприятными последствиями.
Добрая половина дел под патронажем ведьминого отдела вгоняла Игоря в дрожь при одном воспоминании о них. Другую же половину он и вовсе предпочёл бы забыть, или хотя бы перестать видеть в кошмарах. Вот и в этот раз оставалось только в очередной раз проклянуть свои паранормальные, чтоб им провалиться, способности, и приниматься за работу.
— Нехорошо тебя убили-то, — пробормотал Игорь себе под нос, разглядывая труп. — Все чакры в мелкую дырочку. Что ж за упырь тут такой умный нашёлся, а?
Тело лежало так, как и полагается лежать человеку, по пьяни рухнувшему с балкона. Вот только чутьё, никогда не подводившее Игоря, буквально вопило, что упал этот человек не сам. Никак не сам. Возможно, он в этот момент крайне плохо сознавал окружающую действительность, но в последний путь его направили чьи-то целенаправленные усилия, а никак не чрезмерная доза алкоголя.
Опер поднял голову и, щурясь от бьющего в глаза майского солнышка, оглядел собравшихся вокруг трупа любопытных. Некоторые, поумнее, отшатнулись.
— Ну что же, — вздохнул Игорь. — Будем работать.
Убитого звали Александром Трофимовым. Было ему двадцать два года, и, что самое интересное, на мероприятии официально его не было. Командовавший всем этим балаганом организатор по имени Дмитрий весь извертелся, объясняя Игорю, как так вышло, что на закрытой территории с проходной и пропускным контролем мог оказаться человек, в пансионате нигде не прописанный и формально права здесь находиться не имеющий.
— Понимаете, — сказал он, — у нас литературная конференция. Некоторым людям нужны только отдельные её мероприятия. Они приезжают только на них. И поэтому мы разрешаем регистрацию участников без оплаты проживания — чтобы они могли попасть на то, что хотят посетить, не оплачивая при этом номер на весь срок проведения конференции.
— И на какое же конкретное мероприятие хотел попасть покойный? — невозмутимо спросил Игорь.
Организатор судорожно хватанул ртом воздух.
— Как я понимаю, вчера у вас, кроме торжественного открытия и эээ… — Игорь покосился в сторону шумной компании, всё ещё не нашедшей своего Семецкого, — ничего не было?
Дмитрий смутился.
— Дело в том, — сказал он, — что есть ещё тусовщики. Снимают друзья номер, вроде как только для себя, а на деле там ещё пара человек помещается на коврике. Приезжают с другими такими же напиться, на живых писателей посмотреть, потусоваться. Их же всех не отследишь, кому этим заниматься? Да и вреда от них никакого.
Труп лежал на грязном асфальте лицом вниз, раскинув руки и неестественно подвернув левую ногу. Сверху на него светило тёплое майское солнышко.
Чуть в отдалении пёстрой разномастной толпой скопились участники конференции.
Иностранцы приглушённо галдели. Им было интересно. Русские привычно молчали. Им было понятно. Игорь тоже молчал. Ему было привычно. Не первый труп и не последний. Тем более здесь, на Рублёвке. Одних только молдаван по пьяному делу на стройках за плохой год несколько десятков набирается. Правда, это молдаван, и на стройках, и по пьяному делу. Но профессиональное чутьё опера подсказывало Игорю, что здесь вчера тоже пили, и пили не слабо. Не хуже любого молдаванина. Чего только стоит то, что труп обнаружили лишь утром.
Обнаружили рано, часов в одиннадцать. Какая-то бабушка — божий одуванчик. Не наша бабушка, из иностранцев. В окошко, что ли поглядела не вовремя — на оплот русского тоталитаризма полюбоваться захотела. Ну и налюбовалась.
Охрана отреагировала быстро. Всё ж не обычный дом отдыха, а целый пансионат при управлении делами президента российской, буду краток, понимаешь, федерации. Сюда и прошлый ездил, и нынешний, да и будущий, наверное, тоже разик-другой приедет. Это не говоря о всякой шушере, вроде думцев, иностранцев и этих вот, с позволения сказать, писателей.
Как в пристойное, казалось бы, место согласились на несколько дней запустить эту жуткую толпу — вопрос отдельный. Игорю с ними всё стало понятно ещё по пути от проходной к седьмому корпусу, где и нашли тело.
Сразу несколько помятых мужиков шумно искали какого-то Семецкого. Один из них, седой и мордастый алкоголик лет пятидесяти, не только проигнорировал профессионально каменные рожи сопровождавших Игоря местных терминаторов из ведомственной охраны, но и, как ни в чём ни бывало, спросил у него не видел ли тот Семецкого. Игорь офигел, честно ответил, что не видел, и на этом всякий интерес к нему шумная компания потеряла.
Может, и к лучшему. Только их возле трупа и не хватало. Тем более такого.
Игорь постоял над телом и тяжело вздохнул, в очередной раз проклиная своё чутьё на паранормальщину и сопутствующее этому чутью "везение". Из всех оперов участка на дело сорвали именно его. Будто Игорю без этого нечем заняться было!
Что ещё хуже — первым, минут за десять до начальства, ему позвонил куратор из официально не существующего и ни в каких документах не значащегося ведьминого отдела. Отдел был настолько несуществующий и нигде не значащийся, что его сотрудники свободно гнули взглядом ложки, и тем же взглядом без малейших видимых усилий вгоняли собеседника в оторопь. Спасала только и исключительно их постоянная занятость и немногочисленность — даже способности Игоря они оценили всего за час личного общения, после чего беспокоили его исключительно телефонными звонками. Происходило это в любое время дня и ночи, и всегда с неприятными последствиями.
Добрая половина дел под патронажем ведьминого отдела вгоняла Игоря в дрожь при одном воспоминании о них. Другую же половину он и вовсе предпочёл бы забыть, или хотя бы перестать видеть в кошмарах. Вот и в этот раз оставалось только в очередной раз проклянуть свои паранормальные, чтоб им провалиться, способности, и приниматься за работу.
— Нехорошо тебя убили-то, — пробормотал Игорь себе под нос, разглядывая труп. — Все чакры в мелкую дырочку. Что ж за упырь тут такой умный нашёлся, а?
Тело лежало так, как и полагается лежать человеку, по пьяни рухнувшему с балкона. Вот только чутьё, никогда не подводившее Игоря, буквально вопило, что упал этот человек не сам. Никак не сам. Возможно, он в этот момент крайне плохо сознавал окружающую действительность, но в последний путь его направили чьи-то целенаправленные усилия, а никак не чрезмерная доза алкоголя.
Опер поднял голову и, щурясь от бьющего в глаза майского солнышка, оглядел собравшихся вокруг трупа любопытных. Некоторые, поумнее, отшатнулись.
— Ну что же, — вздохнул Игорь. — Будем работать.
Убитого звали Александром Трофимовым. Было ему двадцать два года, и, что самое интересное, на мероприятии официально его не было. Командовавший всем этим балаганом организатор по имени Дмитрий весь извертелся, объясняя Игорю, как так вышло, что на закрытой территории с проходной и пропускным контролем мог оказаться человек, в пансионате нигде не прописанный и формально права здесь находиться не имеющий.
— Понимаете, — сказал он, — у нас литературная конференция. Некоторым людям нужны только отдельные её мероприятия. Они приезжают только на них. И поэтому мы разрешаем регистрацию участников без оплаты проживания — чтобы они могли попасть на то, что хотят посетить, не оплачивая при этом номер на весь срок проведения конференции.
— И на какое же конкретное мероприятие хотел попасть покойный? — невозмутимо спросил Игорь.
Организатор судорожно хватанул ртом воздух.
— Как я понимаю, вчера у вас, кроме торжественного открытия и эээ… — Игорь покосился в сторону шумной компании, всё ещё не нашедшей своего Семецкого, — ничего не было?
Дмитрий смутился.
— Дело в том, — сказал он, — что есть ещё тусовщики. Снимают друзья номер, вроде как только для себя, а на деле там ещё пара человек помещается на коврике. Приезжают с другими такими же напиться, на живых писателей посмотреть, потусоваться. Их же всех не отследишь, кому этим заниматься? Да и вреда от них никакого.