Она потёрлась своим заткнутым ртом о его рот в подобии нежного поцелуя.
Он не мог её почувствовать, и это всегда вызывало в нём грусть, но тут не было ничего нового, потому что теперь почти всё вызывало в нём грусть. Резинка отняла всю интимность соития и вечность её вагины. Он томился по сокровенному прикосновению, как пропавшая звезда по вечернему небу.
В ней он был нежен, но не чувствовал её. Она была потеряна для него, так что он подумал о греческой антологии и припомнил слова древнего стиха, гласившие: «Рисуйте льва с когтей».
Что значило для него думать об этом, лёжа на ней в попытке заняться любовью? Что хорошего – думать о подобных вещах?
Он не знал.
Они разговаривали, поднимаясь по лестнице.
«Грета Гарбо была такая красивая», – сказал Джон.
«Она, правда, великая актриса», – сказала Пэт.
«Жаль, Конни и Боб не смогли с нами пойти», – сказал Джон.
Ключ Джона отпер замок входной двери, и Пэт распахнула дверь. Посреди комнаты был тёмный силуэт Уилларда, напоминающий карликовое дерево, и религиозно мерцающие боулинговые трофеи.
Щелчок выключателя вернул Уилларду и трофеям всю полноту их присутствия и славу этого присутствия. Уиллард, казалось, испытывал любопытство. Иногда настроение Уилларда менялось. Он был искусно сделан.
«Привет, Уиллард, – сказала Пэт. – Тебе бы понравилась Грета Гарбо. Эй, надо было захватить Уилларда посмотреть на Грету Гарбо».
«В следующий раз, – сказал Джон. – Мы оденем Уилларда в детское платье и проведём бесплатно. Я могу нести его на руках. Никто не заметит».
«А как же его клюв?» – сказала Пэт.
«Что-нибудь придумаем», – сказал Джон.
Уилларда сделал художник, который жил где-то в отдалённых горах Калифорнии, в уголке, который трудно найти.
Художнику было под сорок, жизнь у него шла наперекосяк – с множеством неудачных романов и терзаний, но как-то он не дал ей развалиться, кормился скульптурой и жил с женщиной, которая заботилась о его базовых физических и духовных потребностях и не слишком морочила ему голову.
Уиллард явился к нему во сне, сне, состоявшем из миниатюрных храмов из серебра и золота, построенных, но пустующих в ожидании религии.
Уиллард просто вошёл прямиком в сон, как если бы всегда жил там, со своими длинными чёрными ногами, и странно раскрашенным телом, и, конечно, энергичным клювом и глазами, чуть ли не способными менять выражение.
Уиллард зашёл и как следует пригляделся к миниатюрным храмам из серебра и золота. Уилларду они понравились. Они станут его семьёй и его домом. На следующее утро художник взял папье-маше, лоскутки, краску и всё такое, и воссоздал Уилларда из своего сна, и вот Уиллард стоял здесь, отделившийся и ставший реальным, готовым занять свою собственную жизнь.
Братья Логаны происходили из простой, очень большой семьи. Кроме трёх братьев, матери и отца, были ещё три сестры. Сёстры не играли в боулинг. У них был другой конёк, о котором будет упомянуто позднее.
Их отец работал на заправочной станции механиком. Он был очень хорош по части машин. Его коньком были трансмиссии. Люди говорили, что у него золотые руки в том, что касается работы с трансмиссиями.
Она потёрлась своим заткнутым ртом о его рот в подобии нежного поцелуя.
Он не мог её почувствовать, и это всегда вызывало в нём грусть, но тут не было ничего нового, потому что теперь почти всё вызывало в нём грусть. Резинка отняла всю интимность соития и вечность её вагины. Он томился по сокровенному прикосновению, как пропавшая звезда по вечернему небу.
В ней он был нежен, но не чувствовал её. Она была потеряна для него, так что он подумал о греческой антологии и припомнил слова древнего стиха, гласившие: «Рисуйте льва с когтей».
Что значило для него думать об этом, лёжа на ней в попытке заняться любовью? Что хорошего – думать о подобных вещах?
Он не знал.
Они разговаривали, поднимаясь по лестнице.
«Грета Гарбо была такая красивая», – сказал Джон.
«Она, правда, великая актриса», – сказала Пэт.
«Жаль, Конни и Боб не смогли с нами пойти», – сказал Джон.
Ключ Джона отпер замок входной двери, и Пэт распахнула дверь. Посреди комнаты был тёмный силуэт Уилларда, напоминающий карликовое дерево, и религиозно мерцающие боулинговые трофеи.
Щелчок выключателя вернул Уилларду и трофеям всю полноту их присутствия и славу этого присутствия. Уиллард, казалось, испытывал любопытство. Иногда настроение Уилларда менялось. Он был искусно сделан.
«Привет, Уиллард, – сказала Пэт. – Тебе бы понравилась Грета Гарбо. Эй, надо было захватить Уилларда посмотреть на Грету Гарбо».
«В следующий раз, – сказал Джон. – Мы оденем Уилларда в детское платье и проведём бесплатно. Я могу нести его на руках. Никто не заметит».
«А как же его клюв?» – сказала Пэт.
«Что-нибудь придумаем», – сказал Джон.
Уилларда сделал художник, который жил где-то в отдалённых горах Калифорнии, в уголке, который трудно найти.
Художнику было под сорок, жизнь у него шла наперекосяк – с множеством неудачных романов и терзаний, но как-то он не дал ей развалиться, кормился скульптурой и жил с женщиной, которая заботилась о его базовых физических и духовных потребностях и не слишком морочила ему голову.
Уиллард явился к нему во сне, сне, состоявшем из миниатюрных храмов из серебра и золота, построенных, но пустующих в ожидании религии.
Уиллард просто вошёл прямиком в сон, как если бы всегда жил там, со своими длинными чёрными ногами, и странно раскрашенным телом, и, конечно, энергичным клювом и глазами, чуть ли не способными менять выражение.
Уиллард зашёл и как следует пригляделся к миниатюрным храмам из серебра и золота. Уилларду они понравились. Они станут его семьёй и его домом. На следующее утро художник взял папье-маше, лоскутки, краску и всё такое, и воссоздал Уилларда из своего сна, и вот Уиллард стоял здесь, отделившийся и ставший реальным, готовым занять свою собственную жизнь.
Братья Логаны происходили из простой, очень большой семьи. Кроме трёх братьев, матери и отца, были ещё три сестры. Сёстры не играли в боулинг. У них был другой конёк, о котором будет упомянуто позднее.
Их отец работал на заправочной станции механиком. Он был очень хорош по части машин. Его коньком были трансмиссии. Люди говорили, что у него золотые руки в том, что касается работы с трансмиссиями.