— Может, авария? — высказал предположение Ерошкин. — Торопился домой, ему сегодня с утра на смену заступать надо было… А там дорога — одни петли.
— Возможно, и авария, — пожал плечами Братников. — Только навряд ли… Судмедэксперт дал заключение, что Темников за рулем был трезвым. В карманах обнаружили итальянский пистолет и немного денег. Вот только куда и зачем он ездил? — спросил сам себя начальник горотдела.
— В прокуратуре уже знают об этом? — поинтересовался Ерошкин.
— Звонил я им, — усмехнулся Братников. — Серокуров мне ответил, что это не его район. Формально он прав: здесь, что ни город — то курорт. И все краевого подчинения. Но ведь мы этого человека искали! А убили его или он сам погиб в другом городе… Так что теперь: забыть об этом деле? Ты вот что, Борис Николаевич, — Братников стал разминать сигарету, — поезжай туда сам и постарайся с местными коллегами точно установить, почему Темников с машиной оказался под откосом. Даже бетонные столбики ограждения не помогли… Значит, удар сильный был. Если только возникнет малейшее подозрение, что его туда столкнули, — немедленно начинай проверку всех машин таможни. На текучку не отвлекайся: у тебя сотрудники не плохие, сами справятся. Если что-нибудь серьезное случится, пусть прямо ко мне обращаются. Ясно?
— Ясно, — Ерошкин поднялся с места.
— Да, вот еще что… — остановил его Братников. — Не забудь, что пистолет Темникова отправили на экспертизу. Может, действительно это он Сапожника прикончил?
Вместо обещанной среды Сергей Григорьевич сумел приехать в Сочи только в пятницу: на четверг он, не подумав, назначил встречу для разговора с Антиповым, а ехать на один день и потом как-то объяснять Марине торопливость своего отъезда не хотелось. В четверг, к концу рабочего дня, Сырцов вместе с Михаилом Павловичем отправился к подножию пологой горы, вздымавшейся зеленой громадой над городом. Вскоре они миновали последние дома окраинной улицы и начали подъем по широкой тропинке, протоптанной многочисленными туристами. К их удивлению, зеленый массив, казавшийся издали густым кустарником, оказался хоть и тощим, но настоящим лесом из платановых, кленовых и дикорастущих фруктовых деревьев.
— Давай вот тут присядем, — предложил Сергей Григорьевич напарнику, заметив в стороне от тропы ствол поваленного дерева. — Отсюда нам все подходы будут видны…
— Надо было мне встретить его где-нибудь в городе и вместе сюда прийти, — обронил Суровцев, садясь на шершавый ствол дерева. — Не договорились заранее… А так он и не будет знать, куда точно идти. Или побоится.
— Да, немного я маху дал, — согласился с ним Сырцов, устраиваясь рядом с напарником. — Торопился… И этот… Темников за плечами висел. Ну подождем немного, делать нам все равно нечего, — Сергей Григорьевич достал сигареты. — Бояться ему нечего, если сюда идти, сзади все улицы насквозь видны, а нам он уже верит. Если не дождемся, придется к нему домой наведаться, — Сырцов стал закуривать.
— Ты думаешь, теперь за его домом слежки нет? — спросил Михаил Павлович.
— Наверняка! — Сергей Григорьевич небрежно выпустил струю дыма. — А если и есть, то поставили кого-то нового, который нас не знает. Так что… Мало ли людей в дом ходит? Откладывать встречу нельзя: завтра я уеду в Сочи и не знаю точно, на сколько дней там задержусь.
— Сегодня хозяйка спрашивала меня, почему мы целыми днями дома? — Михаил Павлович тоже закурил.
— А ты ей что ответил?
— Сказал, что один участок берега обследовали и отослали отчет в Краснодар. Теперь вот ждем ответа…
— Молодец! — похвалил Сырцов напарника за сообразительность. — Больше ни о чем она не спрашивала?
— Спрашивала… — неохотно признался Суровцев. — Интересовалась, какая у меня специальность.
— Надеюсь, ты не сказал ей правду? — рассмеялся Сырцов.
— Что я, совсем уже… — нахмурившись, покрутил пальцем у виска Михаил Павлович. — Сказал ей, что взрывником работаю. Обрывистые берега подрываю. Потому и дома часто сижу. Это когда я молодой был — гордился ремеслом вора. А сейчас… — Суровцев глубоко затянулся, — и рад бы жизнь заново начать, да нельзя. Напрасно все-таки я попом не стал! — с сожалением сказал он. — Сейчас бы посередине улицы ходил и не оглядывался.
— Брось, не терзайся, — посоветовал Сырцов, которому стало по-настоящему жалко этого крепкого еще мужчину с изломанной судьбой. — Не последний день живешь, еще многое исправить можно…
— Как исправишь? — мрачно спросил Михаил Павлович. — Теперь вот с этими камнями спутались… Кому-то они, может, счастье принесут, а нам с тобой, если влипнем, меньше «десятки» не дадут. Время для исправления будет! — тоскливо закончил он.
— Ну ты уж совсем расписал… — недовольно отозвался Сырцов. — Живешь пока потихоньку на воле и не думай о дурном.
— Может, авария? — высказал предположение Ерошкин. — Торопился домой, ему сегодня с утра на смену заступать надо было… А там дорога — одни петли.
— Возможно, и авария, — пожал плечами Братников. — Только навряд ли… Судмедэксперт дал заключение, что Темников за рулем был трезвым. В карманах обнаружили итальянский пистолет и немного денег. Вот только куда и зачем он ездил? — спросил сам себя начальник горотдела.
— В прокуратуре уже знают об этом? — поинтересовался Ерошкин.
— Звонил я им, — усмехнулся Братников. — Серокуров мне ответил, что это не его район. Формально он прав: здесь, что ни город — то курорт. И все краевого подчинения. Но ведь мы этого человека искали! А убили его или он сам погиб в другом городе… Так что теперь: забыть об этом деле? Ты вот что, Борис Николаевич, — Братников стал разминать сигарету, — поезжай туда сам и постарайся с местными коллегами точно установить, почему Темников с машиной оказался под откосом. Даже бетонные столбики ограждения не помогли… Значит, удар сильный был. Если только возникнет малейшее подозрение, что его туда столкнули, — немедленно начинай проверку всех машин таможни. На текучку не отвлекайся: у тебя сотрудники не плохие, сами справятся. Если что-нибудь серьезное случится, пусть прямо ко мне обращаются. Ясно?
— Ясно, — Ерошкин поднялся с места.
— Да, вот еще что… — остановил его Братников. — Не забудь, что пистолет Темникова отправили на экспертизу. Может, действительно это он Сапожника прикончил?
Вместо обещанной среды Сергей Григорьевич сумел приехать в Сочи только в пятницу: на четверг он, не подумав, назначил встречу для разговора с Антиповым, а ехать на один день и потом как-то объяснять Марине торопливость своего отъезда не хотелось. В четверг, к концу рабочего дня, Сырцов вместе с Михаилом Павловичем отправился к подножию пологой горы, вздымавшейся зеленой громадой над городом. Вскоре они миновали последние дома окраинной улицы и начали подъем по широкой тропинке, протоптанной многочисленными туристами. К их удивлению, зеленый массив, казавшийся издали густым кустарником, оказался хоть и тощим, но настоящим лесом из платановых, кленовых и дикорастущих фруктовых деревьев.
— Давай вот тут присядем, — предложил Сергей Григорьевич напарнику, заметив в стороне от тропы ствол поваленного дерева. — Отсюда нам все подходы будут видны…
— Надо было мне встретить его где-нибудь в городе и вместе сюда прийти, — обронил Суровцев, садясь на шершавый ствол дерева. — Не договорились заранее… А так он и не будет знать, куда точно идти. Или побоится.
— Да, немного я маху дал, — согласился с ним Сырцов, устраиваясь рядом с напарником. — Торопился… И этот… Темников за плечами висел. Ну подождем немного, делать нам все равно нечего, — Сергей Григорьевич достал сигареты. — Бояться ему нечего, если сюда идти, сзади все улицы насквозь видны, а нам он уже верит. Если не дождемся, придется к нему домой наведаться, — Сырцов стал закуривать.
— Ты думаешь, теперь за его домом слежки нет? — спросил Михаил Павлович.
— Наверняка! — Сергей Григорьевич небрежно выпустил струю дыма. — А если и есть, то поставили кого-то нового, который нас не знает. Так что… Мало ли людей в дом ходит? Откладывать встречу нельзя: завтра я уеду в Сочи и не знаю точно, на сколько дней там задержусь.
— Сегодня хозяйка спрашивала меня, почему мы целыми днями дома? — Михаил Павлович тоже закурил.
— А ты ей что ответил?
— Сказал, что один участок берега обследовали и отослали отчет в Краснодар. Теперь вот ждем ответа…
— Молодец! — похвалил Сырцов напарника за сообразительность. — Больше ни о чем она не спрашивала?
— Спрашивала… — неохотно признался Суровцев. — Интересовалась, какая у меня специальность.
— Надеюсь, ты не сказал ей правду? — рассмеялся Сырцов.
— Что я, совсем уже… — нахмурившись, покрутил пальцем у виска Михаил Павлович. — Сказал ей, что взрывником работаю. Обрывистые берега подрываю. Потому и дома часто сижу. Это когда я молодой был — гордился ремеслом вора. А сейчас… — Суровцев глубоко затянулся, — и рад бы жизнь заново начать, да нельзя. Напрасно все-таки я попом не стал! — с сожалением сказал он. — Сейчас бы посередине улицы ходил и не оглядывался.
— Брось, не терзайся, — посоветовал Сырцов, которому стало по-настоящему жалко этого крепкого еще мужчину с изломанной судьбой. — Не последний день живешь, еще многое исправить можно…
— Как исправишь? — мрачно спросил Михаил Павлович. — Теперь вот с этими камнями спутались… Кому-то они, может, счастье принесут, а нам с тобой, если влипнем, меньше «десятки» не дадут. Время для исправления будет! — тоскливо закончил он.
— Ну ты уж совсем расписал… — недовольно отозвался Сырцов. — Живешь пока потихоньку на воле и не думай о дурном.