— Итак, Маэстро… Мы позволили себе потревожить вас… поскольку… по просьбе нескольких технических работников театра…
— Понял, только… извини, что перебиваю тебя, давай ближе к делу, ладно? Я согласился принять и выслушать вас, но и вы будьте милосердны! Если вам наплевать на человека, который через три часа должен быть в Риме, а завтра уже в Париже, то, по крайней мере, проявите хоть немного уважения к вашему директору!..
— Хорошо, Маэстро… Короче, группа рабочих театра хотела бы создать…
Челюсть у Маэстро отвалилась, и какое-то время он, не веря собственным ушам, с изумлением глядел на Валли.
— Не понял, — произнес он наконец спокойным тоном. Слишком спокойным.
Валли снова откашлялся и, стараясь сдержать сердцебиение, вынуждавшее дрожать голос, повторил:
— Группа рабочих театра хотела бы создать… любительскую труппу…
— Любительскую труппу?!.
— Да, любительскую труппу, — с твердостью в голосе подал реплику Дольяни.
— Любительскую, — чуть слышно подтвердила Мария.
— Любительскую!! Я слышу! Я что, по-вашему, глухой? — начал заводиться Маэстро. — Но… но… на хрена она нужна, эта ваша любительская труппа?!.
— В лапту играть, — нарушая уговор не открывать рта, буркнул Паницца.
Но Маэстро не услышал его — Адольфо был высококлассным профессионалом, прекрасно чувствующим, когда надо вмешаться. Включив фен, он направил его на волосы Маэстро, давая тому возможность выиграть время для осмысления новости.
Собственно, Маэстро вовсе не нуждался в ответе на свой вопрос: он сразу же понял, что взбрело в головы этим мудакам. Они возжелали играть на сцене! Подражать ему! Любительская труппа театра! Естественно, с Марией Д’Априле в примадоннах, с Дольяни в роли благородного отца и Паниццей в роли придворного шута!
Он мазнул взглядом по квартету, отметив грубый грим Марии, костлявые мозолистые руки Дольяни, тупую физиономию Валли, голубой, в белую полоску, костюм Паниццы с бельевыми прищепками на обшлагах брюк, чтобы они не попадали в спицы велосипеда… и представил себе всю смехотворность ситуации: как они на сцене «Театро Студиа» играют отрывки из «Фауста» перед сидящими в первых рядах лауреатами Нобелевской премии и членами королевских семей; как после спектакля призрак Томаса Манна с «Лоттой в Веймаре» под мышкой настигает его в гримуборной и, тряся за руку, говорит со слезами на глазах: «Спасибо! Спасибо! Наконец-то, я понял Гёте!»… и как потом уже на главной сцене «Пикколо Театро», или хрен знает где еще, для публики, состоящей из друзей и родственников от мала до велика, потных и вонючих, жующих бутерброды с вареной колбасой, доставая их из лежащих на коленях промасленных бумажных пакетов, эти актеры любительской труппы «Веселые селяне» играют трехгрошевый водевильчик или какую-нибудь дурацкую пьеску о таких же дебилах, как сами, или хрен знает, что еще…
Ему захотелось заорать, вскочить на ноги, сорвать с себя льняную накидку и пинками спустить с лестницы этот похабный квартет… Но он заставил себя сдержаться.
Спокойно. Главное, не терять хладнокровия. Сделать вид, что слушаешь их с интересом, согласно кивать, может быть, даже поздравить с прекрасной идей… затем показать, что тебя гложет сомнение, поселить в их душах смятение, страх стать посмешищем, выставить себя идиотами… а увидев их подавленность и готовность распрощаться со своей дурацкой затеей, великодушно предложить им достойный выход из положения: поскольку идея любительской труппы, как вы уже поняли, хреновая идея, почему бы вам не создать хорошую футбольную команду, или провести конкурс любительского кино, или устроить выставку фотографий своих родственников и друзей?.. При этом важно ничем не унизить этих представителей трудящихся, не дать им понять, кем он их считает на самом деле, и не позволить им вернуться к своим с пустыми руками, ничего не добившись! Но, слава богу, он умел вести себя с массами.
Маэстро отвел рукой фен, который направил на него Адольфо.
— Значит, любительская труппа… Что ж, ребята, должен признать: неплохая задумка! Неплохая! Только вот что интересно… как эта странная задумка пришла вам в голову?..
— Очень просто, маэстро… — оживился Валли. — Ничего странного в этом нет. На многих предприятиях сотрудники коллективно создают…
— Это мне понятно, — перебил его Маэстро. — Но почему именно театр, вот что мне интересно. Вы — работники, скажем так, предприятия, продукция которого — театральный спектакль. И вы, честно говоря, должны быть сыты театром по горло! Логичнее было бы от вас услышать: «Театр? Ну уж нет, ни за какие коврижки! В то время, как мы думаем о том, чтобы вкусно поесть, выпить хорошего вина и расслабиться, мы и слышать не хотим о театре! Оставим заниматься театром этому старому пердуну, который посвятил ему всю свою жизнь, и мы видим, чего это ему стоило!» Вот это было бы понятно. И справедливо. Вам так не кажется? Вам должно хотеться все, что угодно, но только не театр! Ты что об этом думаешь, Адольфо?
— Гхм… — ответил Адольфо.
— Итак, Маэстро… Мы позволили себе потревожить вас… поскольку… по просьбе нескольких технических работников театра…
— Понял, только… извини, что перебиваю тебя, давай ближе к делу, ладно? Я согласился принять и выслушать вас, но и вы будьте милосердны! Если вам наплевать на человека, который через три часа должен быть в Риме, а завтра уже в Париже, то, по крайней мере, проявите хоть немного уважения к вашему директору!..
— Хорошо, Маэстро… Короче, группа рабочих театра хотела бы создать…
Челюсть у Маэстро отвалилась, и какое-то время он, не веря собственным ушам, с изумлением глядел на Валли.
— Не понял, — произнес он наконец спокойным тоном. Слишком спокойным.
Валли снова откашлялся и, стараясь сдержать сердцебиение, вынуждавшее дрожать голос, повторил:
— Группа рабочих театра хотела бы создать… любительскую труппу…
— Любительскую труппу?!.
— Да, любительскую труппу, — с твердостью в голосе подал реплику Дольяни.
— Любительскую, — чуть слышно подтвердила Мария.
— Любительскую!! Я слышу! Я что, по-вашему, глухой? — начал заводиться Маэстро. — Но… но… на хрена она нужна, эта ваша любительская труппа?!.
— В лапту играть, — нарушая уговор не открывать рта, буркнул Паницца.
Но Маэстро не услышал его — Адольфо был высококлассным профессионалом, прекрасно чувствующим, когда надо вмешаться. Включив фен, он направил его на волосы Маэстро, давая тому возможность выиграть время для осмысления новости.
Собственно, Маэстро вовсе не нуждался в ответе на свой вопрос: он сразу же понял, что взбрело в головы этим мудакам. Они возжелали играть на сцене! Подражать ему! Любительская труппа театра! Естественно, с Марией Д’Априле в примадоннах, с Дольяни в роли благородного отца и Паниццей в роли придворного шута!
Он мазнул взглядом по квартету, отметив грубый грим Марии, костлявые мозолистые руки Дольяни, тупую физиономию Валли, голубой, в белую полоску, костюм Паниццы с бельевыми прищепками на обшлагах брюк, чтобы они не попадали в спицы велосипеда… и представил себе всю смехотворность ситуации: как они на сцене «Театро Студиа» играют отрывки из «Фауста» перед сидящими в первых рядах лауреатами Нобелевской премии и членами королевских семей; как после спектакля призрак Томаса Манна с «Лоттой в Веймаре» под мышкой настигает его в гримуборной и, тряся за руку, говорит со слезами на глазах: «Спасибо! Спасибо! Наконец-то, я понял Гёте!»… и как потом уже на главной сцене «Пикколо Театро», или хрен знает где еще, для публики, состоящей из друзей и родственников от мала до велика, потных и вонючих, жующих бутерброды с вареной колбасой, доставая их из лежащих на коленях промасленных бумажных пакетов, эти актеры любительской труппы «Веселые селяне» играют трехгрошевый водевильчик или какую-нибудь дурацкую пьеску о таких же дебилах, как сами, или хрен знает, что еще…
Ему захотелось заорать, вскочить на ноги, сорвать с себя льняную накидку и пинками спустить с лестницы этот похабный квартет… Но он заставил себя сдержаться.
Спокойно. Главное, не терять хладнокровия. Сделать вид, что слушаешь их с интересом, согласно кивать, может быть, даже поздравить с прекрасной идей… затем показать, что тебя гложет сомнение, поселить в их душах смятение, страх стать посмешищем, выставить себя идиотами… а увидев их подавленность и готовность распрощаться со своей дурацкой затеей, великодушно предложить им достойный выход из положения: поскольку идея любительской труппы, как вы уже поняли, хреновая идея, почему бы вам не создать хорошую футбольную команду, или провести конкурс любительского кино, или устроить выставку фотографий своих родственников и друзей?.. При этом важно ничем не унизить этих представителей трудящихся, не дать им понять, кем он их считает на самом деле, и не позволить им вернуться к своим с пустыми руками, ничего не добившись! Но, слава богу, он умел вести себя с массами.
Маэстро отвел рукой фен, который направил на него Адольфо.
— Значит, любительская труппа… Что ж, ребята, должен признать: неплохая задумка! Неплохая! Только вот что интересно… как эта странная задумка пришла вам в голову?..
— Очень просто, маэстро… — оживился Валли. — Ничего странного в этом нет. На многих предприятиях сотрудники коллективно создают…
— Это мне понятно, — перебил его Маэстро. — Но почему именно театр, вот что мне интересно. Вы — работники, скажем так, предприятия, продукция которого — театральный спектакль. И вы, честно говоря, должны быть сыты театром по горло! Логичнее было бы от вас услышать: «Театр? Ну уж нет, ни за какие коврижки! В то время, как мы думаем о том, чтобы вкусно поесть, выпить хорошего вина и расслабиться, мы и слышать не хотим о театре! Оставим заниматься театром этому старому пердуну, который посвятил ему всю свою жизнь, и мы видим, чего это ему стоило!» Вот это было бы понятно. И справедливо. Вам так не кажется? Вам должно хотеться все, что угодно, но только не театр! Ты что об этом думаешь, Адольфо?
— Гхм… — ответил Адольфо.