— Бокал самого лучшего вина даме! — весело подмигнув мне, сказал парень бармену, протянув тому пятитысячную купюру, даже не пытаясь забрать сдачу. Сколько же они, работники, получают у Роберта, если могут так разбрасываться деньгами?! Пока я задавалась этим вопросом, Павел, прокрутив меня на барном стуле к себе лицом, тихо прошептал, немного наклоняясь в мою сторону: — Я знал, что ты придешь… Это было написано у тебя на лице и поэтому я все еще тут. Я сразу понял, что у нас все взаимно.
Осознав, что мужчина начинает втягивать меня в очередные мутные отношения, начала слабо протестовать, отчетливо понимая, что в таком состоянии он по сути мог сделать со мной все, что душе угодно… И это вернуло здравый рассудок окончательно и бесповоротно, вместе с мыслью, что Роберт находится через дорогу и хоть сейчас было раннее утро, но я могла случайно столкнуться с ним и вернуться обратно в его логово.
— Я пойду домой, — протараторила я Павлу, быстро соскакивая с места, но подвернула ногу в маленьких кроссовках и упала. Ну или упала бы, если бы Павел не подхватил меня под ягодицы, буквально прижимая к себе так сильно, что дышать становилось тяжело. — Прошу, отпусти меня. Мне пора. Моя подруга…
— Твоя подруга подождет, пока ты станцуешь со мной… — томно перебил меня вконец обнаглевший знакомый, вцепившись в мою попу как в ветку перед падением в пропасть. — Послушай музыку! Все грязные девочки, как ты, любят Sia.
Пытаясь унять нарастающую панику, я, помимо воли, действительно оценила медленный кавер на песню Sia, но, к сожалению, ситуацию это мою никак не меняло — еще немного и парень сам залезет ко мне под лосины, а я даже сопротивляться не могу в моем «ветреном» положении.
— Полина, Вам следует пройти со мной! — услышала я внезапно знакомый голос за спиной и мой партнер испуганно замер, глядя куда-то мне мимо меня с выпученными глазками, без былой самоуверенности.
Мимолетное замешательство помогло мне вырваться из цепкой хватки замершего мужчины и буквально навалиться на охранника… моего лично-Робертовского охранника! Взглядом я начала искать по залу самого Шаворского и сразу нашла… Причем не благодаря своей прекрасной интуиции или зову любви, я просто ощутила знакомый холодок, превращающий в лед все, на что он направлен и укололась о него, как об айсберг, поморщившись от резкой боли.
Роберт стоял с двумя личными охранниками в свежем костюме около самого входа и, пройдясь по моему телу безразличным, полным презрения и ненависти взглядом, остановился на лице.
Этот взгляд… Я ощутила себя мебелью, предметом интерьера, потому что именно так, с высока и мимолетно, рассматривают торшер или шкаф, но не девушку, с которой ты спал совсем недавно. Мне казалось, он даже не успел ничего увидеть и, сразу отвернувшись к моему охраннику, просто кивнул. Тому было достаточно такого сигнала, чтобы спокойно повести меня под руку в сторону выхода.
Сопротивляться я смысла больше не видела, так как что может сделать одна пьяная девушка против целой оравы мужчин? Так что, пройдя мимо Шаворского гордо и с достоинством, не удостоив его ни одним взглядом и словом, спокойно проследовала за моим туманным и пугающим будущим, которое снова привело меня на личный этаж Роберта и заперло в его спальне. В этот раз надежно и трижды в этом удостоверившись.
Было не по себе, так как я понимала — Шаворский не простит меня и не захочет слушать, но время быстро приближалось к шести утра и в какой-то момент я просто легла на кровать, решив ждать приговора хотя бы в комфортном для ноющего тела и раскалывающейся головы положении. Радовало хотя бы то, что Таню никто не тронул и, когда меня усаживали в машину, я краем глаза увидела, что она спокойно себе спит на пассажирском сидении.
Стараясь настраивать себя на позитив, я провалилась в глубокий, но очень тревожный, чтобы вскоре подскочить на кровати, как ошпаренная. Только спустя несколько минут судорожных оглядываний по сторонам и попыток понять ситуацию сонной головой, увидела черную коробку с кучей хлыстов, всяких жгутов и повязок около кровати. В метре от нее стоял Роберт все в том же костюме, но без пиджака и с высоко закатанными рукавами.
Медленно и осторожно подняв на него взгляд, я остолбенела. Думаю, именно так смотрит палач на свою жертву перед казнью.
— Прошу, не нужно… — вмиг проснувшись, простонала я, не в силах отвести взгляд от роковой коробки, а по сути — именно от громадного толстого хлыста, красного кляпа, кожаных наручников и всяких неизвестных мне БДСМ штуковин.
«Набор маньяка на выезде! «Я убью Вас нежно» — называется» — пошутил внутренний голос и я, помимо воли, нервно усмехнулась.
Почувствовав на себе стальной взгляд, я из — под ресниц взглянула на мужчину и отметила, что стоит он достаточно далеко, и, значит, коробка в мою сторону была безжалостно брошена, наверняка, с прямым намерением разбудить. Если такой мужчина, как Роберт выкинул что-то подобное, значит, его нервы на пределе и ждать ничего хорошего не стоит.
Я инстинктивно вжалась в постель, когда Роберт начал медленно, словно пантера перед решающим прыжком, надвигаться на меня, подавляя своей тяжелой и одновременно притягательной мужской энергетикой. Несмотря на это, его лицо не выражало ровным счетом ничего, как, впрочем, и обычно. Будь это незнакомый человек со стороны, то посчитал бы, что он сейчас просто хладнокровно вышвырнет меня на улицу и дело с концом, но я знала, что за этим ледяным взглядом может стоять что угодно… И, когда ему оставалось только лишь протянуть руку, чтобы достать до меня, я по-детски зажмурилась, понимая, что уже ничто не изменит сложившуюся ситуацию и Робертовских планов.
Но и тут мужчине удалось удивить меня. Краем уха я услышала звон цепей и шелест ткани, никак не относившиеся к кровати, что было очень странно, та как в комнате не было так уж много одежды и предметов интерьера.
В полном непонимании открыв глаза, увидела, как мужчина расправляет располосованные куски ткани, скрепленные между собой в непонятном мне, хаотичном порядке, которые он достал из коробки.
Его уверенные движения в который раз напоминали, что Шаворский, в отличие от меня, прекрасно владеет ситуацией и знает, что делает. И, когда он закрепил два карабина на небольших железных крючковатых выступах под потолком, я начала смутно представлять, что это может быть…
По сути три полукруглых шнурка образовывали некое подобие качелей, только без перекладины под попу, два из которых вполне бы могли сойти за гамак-стул, а один напоминал некий закрепитель для ног с липучками на концах, которые бывают на роликах или некоторых кроссовках.
— Что это, Роберт? — с интересом спросила я, но нервные нотки все равно прорывались в голосе легкой хрипотцой. Мужчина не ответил, продолжая оценивающе сканировать неизвестное мне приспособление, ни единым взглядом больше не удостаивая злополучную коробку, которая теперь выглядела на половину пустой. — Знаешь, ты сам виноват, что я ушла. И, если будет возможность, то я сделаю это снова и тогда…
— Бокал самого лучшего вина даме! — весело подмигнув мне, сказал парень бармену, протянув тому пятитысячную купюру, даже не пытаясь забрать сдачу. Сколько же они, работники, получают у Роберта, если могут так разбрасываться деньгами?! Пока я задавалась этим вопросом, Павел, прокрутив меня на барном стуле к себе лицом, тихо прошептал, немного наклоняясь в мою сторону: — Я знал, что ты придешь… Это было написано у тебя на лице и поэтому я все еще тут. Я сразу понял, что у нас все взаимно.
Осознав, что мужчина начинает втягивать меня в очередные мутные отношения, начала слабо протестовать, отчетливо понимая, что в таком состоянии он по сути мог сделать со мной все, что душе угодно… И это вернуло здравый рассудок окончательно и бесповоротно, вместе с мыслью, что Роберт находится через дорогу и хоть сейчас было раннее утро, но я могла случайно столкнуться с ним и вернуться обратно в его логово.
— Я пойду домой, — протараторила я Павлу, быстро соскакивая с места, но подвернула ногу в маленьких кроссовках и упала. Ну или упала бы, если бы Павел не подхватил меня под ягодицы, буквально прижимая к себе так сильно, что дышать становилось тяжело. — Прошу, отпусти меня. Мне пора. Моя подруга…
— Твоя подруга подождет, пока ты станцуешь со мной… — томно перебил меня вконец обнаглевший знакомый, вцепившись в мою попу как в ветку перед падением в пропасть. — Послушай музыку! Все грязные девочки, как ты, любят Sia.
Пытаясь унять нарастающую панику, я, помимо воли, действительно оценила медленный кавер на песню Sia, но, к сожалению, ситуацию это мою никак не меняло — еще немного и парень сам залезет ко мне под лосины, а я даже сопротивляться не могу в моем «ветреном» положении.
— Полина, Вам следует пройти со мной! — услышала я внезапно знакомый голос за спиной и мой партнер испуганно замер, глядя куда-то мне мимо меня с выпученными глазками, без былой самоуверенности.
Мимолетное замешательство помогло мне вырваться из цепкой хватки замершего мужчины и буквально навалиться на охранника… моего лично-Робертовского охранника! Взглядом я начала искать по залу самого Шаворского и сразу нашла… Причем не благодаря своей прекрасной интуиции или зову любви, я просто ощутила знакомый холодок, превращающий в лед все, на что он направлен и укололась о него, как об айсберг, поморщившись от резкой боли.
Роберт стоял с двумя личными охранниками в свежем костюме около самого входа и, пройдясь по моему телу безразличным, полным презрения и ненависти взглядом, остановился на лице.
Этот взгляд… Я ощутила себя мебелью, предметом интерьера, потому что именно так, с высока и мимолетно, рассматривают торшер или шкаф, но не девушку, с которой ты спал совсем недавно. Мне казалось, он даже не успел ничего увидеть и, сразу отвернувшись к моему охраннику, просто кивнул. Тому было достаточно такого сигнала, чтобы спокойно повести меня под руку в сторону выхода.
Сопротивляться я смысла больше не видела, так как что может сделать одна пьяная девушка против целой оравы мужчин? Так что, пройдя мимо Шаворского гордо и с достоинством, не удостоив его ни одним взглядом и словом, спокойно проследовала за моим туманным и пугающим будущим, которое снова привело меня на личный этаж Роберта и заперло в его спальне. В этот раз надежно и трижды в этом удостоверившись.
Было не по себе, так как я понимала — Шаворский не простит меня и не захочет слушать, но время быстро приближалось к шести утра и в какой-то момент я просто легла на кровать, решив ждать приговора хотя бы в комфортном для ноющего тела и раскалывающейся головы положении. Радовало хотя бы то, что Таню никто не тронул и, когда меня усаживали в машину, я краем глаза увидела, что она спокойно себе спит на пассажирском сидении.
Стараясь настраивать себя на позитив, я провалилась в глубокий, но очень тревожный, чтобы вскоре подскочить на кровати, как ошпаренная. Только спустя несколько минут судорожных оглядываний по сторонам и попыток понять ситуацию сонной головой, увидела черную коробку с кучей хлыстов, всяких жгутов и повязок около кровати. В метре от нее стоял Роберт все в том же костюме, но без пиджака и с высоко закатанными рукавами.
Медленно и осторожно подняв на него взгляд, я остолбенела. Думаю, именно так смотрит палач на свою жертву перед казнью.
— Прошу, не нужно… — вмиг проснувшись, простонала я, не в силах отвести взгляд от роковой коробки, а по сути — именно от громадного толстого хлыста, красного кляпа, кожаных наручников и всяких неизвестных мне БДСМ штуковин.
«Набор маньяка на выезде! «Я убью Вас нежно» — называется» — пошутил внутренний голос и я, помимо воли, нервно усмехнулась.
Почувствовав на себе стальной взгляд, я из — под ресниц взглянула на мужчину и отметила, что стоит он достаточно далеко, и, значит, коробка в мою сторону была безжалостно брошена, наверняка, с прямым намерением разбудить. Если такой мужчина, как Роберт выкинул что-то подобное, значит, его нервы на пределе и ждать ничего хорошего не стоит.
Я инстинктивно вжалась в постель, когда Роберт начал медленно, словно пантера перед решающим прыжком, надвигаться на меня, подавляя своей тяжелой и одновременно притягательной мужской энергетикой. Несмотря на это, его лицо не выражало ровным счетом ничего, как, впрочем, и обычно. Будь это незнакомый человек со стороны, то посчитал бы, что он сейчас просто хладнокровно вышвырнет меня на улицу и дело с концом, но я знала, что за этим ледяным взглядом может стоять что угодно… И, когда ему оставалось только лишь протянуть руку, чтобы достать до меня, я по-детски зажмурилась, понимая, что уже ничто не изменит сложившуюся ситуацию и Робертовских планов.
Но и тут мужчине удалось удивить меня. Краем уха я услышала звон цепей и шелест ткани, никак не относившиеся к кровати, что было очень странно, та как в комнате не было так уж много одежды и предметов интерьера.
В полном непонимании открыв глаза, увидела, как мужчина расправляет располосованные куски ткани, скрепленные между собой в непонятном мне, хаотичном порядке, которые он достал из коробки.
Его уверенные движения в который раз напоминали, что Шаворский, в отличие от меня, прекрасно владеет ситуацией и знает, что делает. И, когда он закрепил два карабина на небольших железных крючковатых выступах под потолком, я начала смутно представлять, что это может быть…
По сути три полукруглых шнурка образовывали некое подобие качелей, только без перекладины под попу, два из которых вполне бы могли сойти за гамак-стул, а один напоминал некий закрепитель для ног с липучками на концах, которые бывают на роликах или некоторых кроссовках.
— Что это, Роберт? — с интересом спросила я, но нервные нотки все равно прорывались в голосе легкой хрипотцой. Мужчина не ответил, продолжая оценивающе сканировать неизвестное мне приспособление, ни единым взглядом больше не удостаивая злополучную коробку, которая теперь выглядела на половину пустой. — Знаешь, ты сам виноват, что я ушла. И, если будет возможность, то я сделаю это снова и тогда…