— Знает! Хотели поговорить? — раздался мужской бас откуда-то сверху.
Селена подняла голову. На крыше ближайшего к ней дома стоял невысокий смуглый мужчина в чёрных кожаных штанах, высоких сапогах, расписанных вышивкой, в тулупе и расстёгнутой до пояса чёрной рубахе. Он подмигнул раскрасневшейся амазонке.
— Что же это вы, милейший, ребёнка таким делом заставляете заниматься? — обратилась к нему Селена, выровнявшись во весь рост.
— Я не заставляю! — пожал плечами мужчина.
— Я сам так решил! — вмешался мальчуган, очень похожий на своего отца, только безусый и брови у него были скорее мамины, тоненькие. — Я мужчина и должен кормить семью!
— Эх, какой ты ответственный! — Похвала прозвучала, как упрёк. — А если, ограбленный тобой тоже имеет семью, и деньги ему нужны на лечение, скажем, бабушки или дочки, а может сына, такого как ты? Что тогда? — Речи амазонки немного смутили начинающего преступника. До этого, он видимо, не задумывался о подобной возможности. Мальчишка опустил голову, шмыгнул носом и замолчал. Он был совестливым.
— А ты умеешь рассуждать! — вмешался отец, предпочитая вести разговор сверху вниз.
— Эй, да это же она! — прервал разговор громовой голос, о чём-то напомнивший Селене, ещё до того, как она повернула голову.
В просвете между домов появились двое военных. Старые знакомцы с помятыми перепачканными рожами. Вид у них был потрёпанный и злобный.
— Ну вот, сейчас начнётся, — вздохнула женщина, и развернулась к прибывшим.
— А тот сукин сын у нас вчера саблю упёр! — неожиданно для самого себя припомнил краснощёкий, тыча пальцем в мальчугана, растерявшего былые прыть и отвагу, и спрятавшегося за амазонкой.
Оба мужика не замечая отца ребёнка, стоявшего на крыше, побежали к зажатым в тупике целям. Селена приготовилась к драке, закрывая собой воришку. Вояки накинулись на неё с кулаками.
— Вы, служивые откуда будете? Что ж вас в армии плохо так учили. А ли вы с вечера выпимши были? На ногах не стоите. Промахиваетесь… — шутя приговаривала амазонка, уворачиваясь от нападавших, и абсолютно бескорыстно раздавая пинки.
Пытаясь ударить женщину по рёбрам, кулак краснощёкого нащупал воздух, и его тело плашмя шмякнулось в грязь, не удержав равновесия.
— Да ты брат, устал! Ну, так полежи немного! — Селена помогла павшему умаститься в грязи удобнее. Прыгнула ему на спину, отбиваясь от разгневанного дружка. — А мы тут пока поговорим…
Лицо со шрамом исказилось такой бессильной злобой, будто мужчина всё время пытался поймать за хвост призрака, да тот подлец крутил фиги и, хохоча, растворялся в воздухе. Распластавшийся краснощёкий воин, набрал из грязи сил и неожиданно решил встать. Селена пошатнулась, но отпрыгнула в сторону, приглашая знакомцев к продолжению кулачной беседы. Мужчины посчитали, что бой не равный и бороться с женщиной за счёт собственных сил, как-то не с руки. Вход пошли извлечённые из-за поясов ножи.
— Не честно это, мальчики! — освобождая из ножен за спиной меч, покачала головой амазонка.
Но по совести драться никто не желал. Воин со шрамом, резким рывком ухватил за шиворот мальчишку и притянул к себе. Лезвие голодного до крови кинжала впилось в горло испуганного ребёнка. Селена замерла, глядя на перепуганного воришку. Пыхтящие вояки радостно восприняли смирение женщины, правильно рассудив, что она не позволит пролиться детской крови.
Ситуацию спас свист. Это дал о себе знать отец мальчика, и ещё с десяток составляющих ему компанию мужчин в чёрном. Они стояли вдоль всех окружающих стен, и, вертя в руках острые блестящие ножи, кровожадно поглядывали на копошившихся внизу. Все они были из клана воров именовавших себя «вороньими перьями».
Избитые, испуганные военные бросили забавы, и помчались прочь. Отец мальчишки, вожак «перьев» («Ворон, небось, из которого эти перья и посыпались» — подумала про себя Селена) спрыгнул вниз, оказавшись перед самым носом амазонки.
— Как зовут тебя? — спросил то ли смуглый, то ли просто немытый вожак, глядя на воительницу снизу вверх. Теперь, на земле, он потерял уважительный рост и был как минимум ниже женщины на голову, а то и на две.
— Селена, — гордо ответила амазонка.
— Селена Прекрасная, — будто зная, окрестил её вор. — Ты станешь моей женой! Ты сильная, умная и справедливая. Мне нужна такая женщина! Ты нарожаешь мне много сыновей.
Амазонка оглянулась по сторонам, прикидывая, сможет ли справиться с одиннадцатью вооружёнными до зубов мужчинами и очень наглым ребёнком.
— Я так понимаю, моего согласия здесь никто не спрашивает?
— Я же говорю, умная! — подтвердил немытый вожак воров.
— И красивая! — добавил ребёнок, взяв Селену за руку.
Её вели, как трофей, по тесным грязным улицам настоящего Перехрестья. Скрытая часть портового городка была серой, мрачной и напоминала кладовку с мышами и пауками. Крохотные лачужки стояли, прижимаясь друг к дружке, будто пытались согреться. Их перекошенные ставни покачивались и скрипели при малейшем дуновении ветра, нагоняя жуткое ощущение ночного кошмара. Жители были такими же неопрятными, как и их убежища. Одетые в чёрное, они кичились золотыми побрякушками, украденными в порту, и обвешивались ими до самых пят.
Среди хозяев свободного городка числились не только порок и хаос, но ещё и воры. Здесь их было больше, чем крыс, и все они с любопытством глядели на покорённую амазонку. Среди мелькающих лиц толпы, Селена увидела знакомый серый платок. Та самая крошка, которая одиноко стояла на углу, торгуя своим телом. Теперь девочка не выглядела скромницей: хищный огонёк в глазах, самодовольная улыбка — она была на своём месте, дома, в безопасности. Шутливо приобнявшего её паренька малышка оттолкнула с такой силой, что тот рухнул в грязь. Потом она посмотрела на Селену, гордо вскинув голову: «Видишь, я справилась бы и без твоей помощи!».
«Что же за мерзость тёмная растит этих скверных девчонок? — думала амазонка, припомнив не такой давний случай в небольшой деревеньке и карие глаза душительницы. — Да, добрыми делами, вымощена дорога к брачному ложе!».
— Проходи, женщина. Отныне тут твой дом! — заявил властный голос Ворона.
Низкорослый мужчина раскрыл скрипучую деревянную дверь перед амазонкой. Она оглядела своё «новое место жительства», ужаснулась, подумав о том, что такой берлоги погнушался бы даже скунс.
Может быть он здесь где-нибудь и умер в уголке? — такая мысль завела Селену внутрь, рассматривать грязные тряпки разбросанные по углам. Трупа несчастного животного не обнаружилось. И если бы Селена не боялась задохнуться от вековой пыли, то вздохнула бы с облегчением.
— Просто божественно! — сокрушённо проговорила женщина.
— Я знал, что тебе понравится! — коротышка был доволен.
— Не то слово… То есть, слов нет. — Слов у Селены для описания этого ужаса действительно не хватало.
— К тебе придут. Всё объяснят. А пока готовься к ночи!
Дверь захлопнулась на замок.
— Первый день на новом месте, и уже замуж выхожу, — Селена присела на край кровати, подняв в воздух пыль, и всё окутал туман.
Как только начали сгущаться сумерки дверь каморки распахнулась, в комнату вошли четверо женщин и, девчонка в сером платке. Судя по праздничному — чёрному цвету одежд, Селену собирались скорее хоронить, чем выдавать замуж. Предсвадебное бальзамирование проходило под тихий шёпот. Неспешные плакальщицы надевали на невесту чёрное платье с множеством вырезов, смущающих воображение. Одеяние больше походило на разорванное.
— Может стоило его хотя бы зашить? — осматривая юбку проговорила Селена, обнаружив доказательство своим подозрениям. — И выстирать!
Женщины расхохотались, повесив на грудь амазонки здоровенный камень очень похожий на сушёную виноградину, если не учитывать колоссальный размер — почти с ладонь.
«То же мне символ супружеской жизни! Булыжник!» — мысленно прокомментировала она.
Девчонка, до этого сидевшая у закрытого окна, наконец, заговорила скучным, бесцветным голосом: