— Как меня слышно? Вот теперь хорошо? Прием… — Она снимает наушники. — Садись, вояка. Отдыхай.
— Некогда, — говорю я и сажусь. На нары. И смотрю на нее. Она смеется:
— Ну, чего уставился?
— Так. Давно не видел, как женщина смеется. Там ведь у нас, на батарее, женщин нет. Сашка вот Золотарев иногда улыбнется, Коля Гринченко, а женщин нет.
Она снова смеется:
— Этот ваш Коля сюда часто ходит. Все мне про свои геройства рассказывает. Не люблю хвастунов.
— Ты приходи к нам.
— Куда это?
— На батарею.
— Чайку попьем?
— Посидим покурим…
— Посидим покурим, — смеется она.
Какой я бравый был, когда вошел. Какой бравый! Даже пламя лампы заходило ходуном. А теперь оно не шелохнется.
— Хочешь, чайком напою?
— Я чай не пью, — говорю я. И усмехаюсь.
— А, понимаю, — говорит Нина, — ты к спирту привык.
— Привык не привык, а предпочитаю. Чаем будем на гражданке баловаться.
Она смотрит на меня прямо, не мигая, и смеется:
— Чудак ты. У нас разведчики — такие ребята, а от чая не отказываются… Ну и чудак ты. А я приду к вам, на батарею. Ладно? Посидим покурим… а?
— Да?
— Да… А у тебя глаза хорошие.
У меня белые крылья вырастают за спиной. Белые-белые. И от них светло, как от ракеты над передовой… Бред.
— Как меня слышно? Вот теперь хорошо? Прием… — Она снимает наушники. — Садись, вояка. Отдыхай.
— Некогда, — говорю я и сажусь. На нары. И смотрю на нее. Она смеется:
— Ну, чего уставился?
— Так. Давно не видел, как женщина смеется. Там ведь у нас, на батарее, женщин нет. Сашка вот Золотарев иногда улыбнется, Коля Гринченко, а женщин нет.
Она снова смеется:
— Этот ваш Коля сюда часто ходит. Все мне про свои геройства рассказывает. Не люблю хвастунов.
— Ты приходи к нам.
— Куда это?
— На батарею.
— Чайку попьем?
— Посидим покурим…
— Посидим покурим, — смеется она.
Какой я бравый был, когда вошел. Какой бравый! Даже пламя лампы заходило ходуном. А теперь оно не шелохнется.
— Хочешь, чайком напою?
— Я чай не пью, — говорю я. И усмехаюсь.
— А, понимаю, — говорит Нина, — ты к спирту привык.
— Привык не привык, а предпочитаю. Чаем будем на гражданке баловаться.
Она смотрит на меня прямо, не мигая, и смеется:
— Чудак ты. У нас разведчики — такие ребята, а от чая не отказываются… Ну и чудак ты. А я приду к вам, на батарею. Ладно? Посидим покурим… а?
— Да?
— Да… А у тебя глаза хорошие.
У меня белые крылья вырастают за спиной. Белые-белые. И от них светло, как от ракеты над передовой… Бред.