— У меня скромный уровень притязаний, — покачала я головой. — А в качестве награды предпочту отгул.
— Будет тебе отгул, — согласился Скайнер. — Завтра. И сегодня тоже отпускаю. Собирайся. Давай-давай-давай, открою портал, доставлю домой в лучшем виде.
— Да я сама, — попыталась возразить я.
Напрасно. Граф Грейд решил меня облагодетельствовать и не собирался выслушивать мое мнение на этот счет. Выдернул меня из кресла, почти силком всунул в руки сумочку, накинул на плечи форменную куртку и перенес к двери квартиры. Еще и укоризненно заявил:
— Я мог вернуться к работе на пять минут раньше. Все, отдыхай, и чтобы завтра я тебя в управлении не видел.
Исчез он прежде, чем я успела что-либо ответить. Даже поблагодарить не успела. Отпирая дверь, почувствовала, как губы расползаются в улыбке. Хороший все-таки начальник в Шестом управлении. Заботливый, внимательный и учитывающий мнение подчиненных. Хорошо, что он не затаил на меня обиду за отказ. Его аура была чистой и светилась искренним волнением. Скайнер действительно переживал за меня, и я от всей ведьминской души пожелала, чтобы ему повезло в любви. Сила колыхнулась внутри, отзываясь, тонкими нитями протянулась к ткани мирозданья, вплетаясь в нее восхитительным узором. Странно, но в этот раз я не чувствовала опустошенности. Напротив, мир ласково качнулся навстречу, не сопротивляясь, а отзываясь на пожелание.
Позже, сидя на кухне за чашкой травяного чая, я прыснула, вспомнив искреннее удивление на лице Ская и его обличительное: "Тебя покусал Ян". Ну-у-у, не совсем покусал. Скорее, зацеловал. До подгибающихся коленей, до разливающегося по венам жидкого огня, до пляшущих перед глазами точек. Праматерь, да я только сегодня, с ним поняла, что такое настоящий поцелуй. Все, что было раньше, казалось баловством. А я в ответ влепила ему очередную пощечину, на сей раз вполне осознанную и снова незаслуженную. А ведь мелькнула мысль, что блондинка мне кого-то напоминает. Но нет, додумать ее до конца была не судьба. Снова выставила себя идиоткой, еще и неуравновешенной. Даже если у Яна и были какие-то личные планы в отношении меня, то после такого он наверняка от них отказался. Я даже тихонько хлюпнула носом, жалея себя. Потянулась к вазочке с конфетами и ничего там не обнаружила. Ну конечно, пять оберток уже лежали на столе. Сама не заметила, как все съела. Придется одеваться и идти за сладким. С другой стороны, есть несомненный плюс в том, что у меня завтра отгул. Джейси не покусится на мои пончики.
Я не держала обиды на подругу. Хотя слегка удивилась, когда холодильник-паладильник уверенно заявил, что именно она "посягает на чужие вклады". Отпираться Джейси не стала. Со вздохом призналась, что она решила похудеть, вот и не покупает себе сладкого, а хочется ведь, очень хочется. Как только видела свежие, обсыпанные сахарной пудрой, нежные пончики с вкуснейшим сливочным кремом внутри, так словно помутнение в голове наступало. "Я вроде бы закрываю дверцу, а потом понимаю, что уже прячусь в кабинке туалета и быстро, почти давясь, доедаю последний, — шмыгая носом, призналась ведьмочка. — Не виновата я, оно само съедалось"
Что мне оставалось делать? Вздохнуть, понять и простить. А еще прекратить таскать на работу выпечку для перекусов. Так сказать, во избежание. Застать подругу копающейся в моем столе совсем не хотелось. Теперь вредными для фигуры, но полезными для настроения пончиками я наслаждалась исключительно дома. Оставалось надеяться, что сегодняшнюю партию еще не успели раскупить.
Повезло. Оставались как раз два штуки. Самое то, чтобы полакомиться, но не переесть. Я спешила домой, предвкушая, как заварю чай с чабрецом и откушу первый, самый вкусный кусок пончика, как облизну губы, собирая налипшую пудру… Реальность ворвалась в мечты безжалостно и сурово. Из тени у стены шагнула широкоплечая фигура в темном плаще.
— Да хранит тебя Праматерь, Дарина, — произнес знакомый мужской голос. Из тех, которые я бы предпочла никогда больше не слышать. — Пригласишь старого друга на чашку чая?
Гордиан Фахефан, брат Верховной ведьмы. Тот, кого я меньше всего ожидала увидеть возле своего дома. Ведь уже поверила, что Тириане нет до меня дела, и вот… Затравленно заозиралась, высматривая Верховную ведьму. Гордиан, заметив мое беспокойство, негромко рассмеялся и добавил:
— Да не волнуйся так. Я пришел с миром. И один. Сестра не в курсе, что я здесь. Так мы можем поговорить? Поверь, мне есть, что тебе сказать.
— Хорошо, — упавшим голосом произнесла я.
Гордиану я не верила ни на ломаный медяк, но выбора не было. Ведьмак был намного сильнее меня и легко мог заставить. Пока он вел себя мирно и я надеялась, что наша беседа не закончится ничем плохим. Заодно успокаивала себя тем, что если бы Гордиан хотел меня похитить, то уже сделал бы это. Но червячок сомнения грыз и терзал изнутри. Гордиан всегда был вежлив со мной, мне даже казалось, что он испытывает ко мне симпатию. Я не видела, чтобы он часто общался с сестрой, их отношения, на мой взгляд, были, скорее, прохладными. Тириана, разумеется, могла не знать, что он здесь, но лично я с семейством Фахефан предпочла бы никогда больше не встречаться. Вздохнув, направилась к двери. На миг показалось, что чей-то пристальный взгляд сверлит спину между лопаток, но, обернувшись, никого не увидела. Гордиан вопросительно приподнял бровь, и я покачала головой, мол, все в порядке. Молча мы поднялись по лестнице, вошли в мою квартиру.
— Внимательно тебя слушаю, — произнесла я, поворачиваясь к Гордиану.
Тот пригладил рукой смоляно-черные кудри, приосанился и выдал:
— Дарина, выходи за меня замуж.
От неожиданности я едва не села мимо пуфика. Такого предложения я совершенно не ожидала.
Дэррек сидел в пустом омнибусе, невидящим взглядом уставившись в окно, за которым крупными хлопьями медленно падал снег. Настроение у молодого волка было препаршивейшим, а на душе скребли кошки. Хотелось перекинуться, тоскливо взвыть и спрятать морду между лапами. Он разработал целую стратегию, как покорить сердце неприступной ведьмочки. Старался, продумывал детали. Сегодня он хотел поздравить ее с успешным раскрытием дела и подарить большую корзину свежей клубники. Ради этого две недели подряд по вечерам и в выходные батрачил в оранжереях, принадлежащих сыну альфы стаи. Зато собирал ягоды сам, выбирая самые спелые и крупные. Готовился, сочинил целую речь. Приехал, взволнованный и окрыленный, и увидел, как Дарина разговаривает с незнакомцем. Уверенным, наглым, холеным. А потом уводит его к себе. Это был провал. Впервые Дэррек жалел, что уродился таким нерешительным. Если бы он только знал, как вести себя с женщинами, если бы не сделал множества ошибок, например, не вручил бы ведьме сорванные цветы… Да что уж сейчас говорить. Теперь еще и клубнику эту надо куда-то девать.
На одной из остановок в омнибус впорхнула разрумянившаяся от мороза молоденькая девушка в шубе с ярко-рыжим воротником и белоснежной шапке с рыжими же меховыми ушками на макушке. Судя по туго набитой тряпичной сумке, в которой угадывались очертания книг, студентка. Стряхнула с себя снежинки, опустилась на сидение напротив Дэррека и глубоко втянула воздух.
— Какой аромат, — восхитилась она. — Так и хочется закрыть глаза и представить солнечный летний полдень.
— У меня скромный уровень притязаний, — покачала я головой. — А в качестве награды предпочту отгул.
— Будет тебе отгул, — согласился Скайнер. — Завтра. И сегодня тоже отпускаю. Собирайся. Давай-давай-давай, открою портал, доставлю домой в лучшем виде.
— Да я сама, — попыталась возразить я.
Напрасно. Граф Грейд решил меня облагодетельствовать и не собирался выслушивать мое мнение на этот счет. Выдернул меня из кресла, почти силком всунул в руки сумочку, накинул на плечи форменную куртку и перенес к двери квартиры. Еще и укоризненно заявил:
— Я мог вернуться к работе на пять минут раньше. Все, отдыхай, и чтобы завтра я тебя в управлении не видел.
Исчез он прежде, чем я успела что-либо ответить. Даже поблагодарить не успела. Отпирая дверь, почувствовала, как губы расползаются в улыбке. Хороший все-таки начальник в Шестом управлении. Заботливый, внимательный и учитывающий мнение подчиненных. Хорошо, что он не затаил на меня обиду за отказ. Его аура была чистой и светилась искренним волнением. Скайнер действительно переживал за меня, и я от всей ведьминской души пожелала, чтобы ему повезло в любви. Сила колыхнулась внутри, отзываясь, тонкими нитями протянулась к ткани мирозданья, вплетаясь в нее восхитительным узором. Странно, но в этот раз я не чувствовала опустошенности. Напротив, мир ласково качнулся навстречу, не сопротивляясь, а отзываясь на пожелание.
Позже, сидя на кухне за чашкой травяного чая, я прыснула, вспомнив искреннее удивление на лице Ская и его обличительное: "Тебя покусал Ян". Ну-у-у, не совсем покусал. Скорее, зацеловал. До подгибающихся коленей, до разливающегося по венам жидкого огня, до пляшущих перед глазами точек. Праматерь, да я только сегодня, с ним поняла, что такое настоящий поцелуй. Все, что было раньше, казалось баловством. А я в ответ влепила ему очередную пощечину, на сей раз вполне осознанную и снова незаслуженную. А ведь мелькнула мысль, что блондинка мне кого-то напоминает. Но нет, додумать ее до конца была не судьба. Снова выставила себя идиоткой, еще и неуравновешенной. Даже если у Яна и были какие-то личные планы в отношении меня, то после такого он наверняка от них отказался. Я даже тихонько хлюпнула носом, жалея себя. Потянулась к вазочке с конфетами и ничего там не обнаружила. Ну конечно, пять оберток уже лежали на столе. Сама не заметила, как все съела. Придется одеваться и идти за сладким. С другой стороны, есть несомненный плюс в том, что у меня завтра отгул. Джейси не покусится на мои пончики.
Я не держала обиды на подругу. Хотя слегка удивилась, когда холодильник-паладильник уверенно заявил, что именно она "посягает на чужие вклады". Отпираться Джейси не стала. Со вздохом призналась, что она решила похудеть, вот и не покупает себе сладкого, а хочется ведь, очень хочется. Как только видела свежие, обсыпанные сахарной пудрой, нежные пончики с вкуснейшим сливочным кремом внутри, так словно помутнение в голове наступало. "Я вроде бы закрываю дверцу, а потом понимаю, что уже прячусь в кабинке туалета и быстро, почти давясь, доедаю последний, — шмыгая носом, призналась ведьмочка. — Не виновата я, оно само съедалось"
Что мне оставалось делать? Вздохнуть, понять и простить. А еще прекратить таскать на работу выпечку для перекусов. Так сказать, во избежание. Застать подругу копающейся в моем столе совсем не хотелось. Теперь вредными для фигуры, но полезными для настроения пончиками я наслаждалась исключительно дома. Оставалось надеяться, что сегодняшнюю партию еще не успели раскупить.
Повезло. Оставались как раз два штуки. Самое то, чтобы полакомиться, но не переесть. Я спешила домой, предвкушая, как заварю чай с чабрецом и откушу первый, самый вкусный кусок пончика, как облизну губы, собирая налипшую пудру… Реальность ворвалась в мечты безжалостно и сурово. Из тени у стены шагнула широкоплечая фигура в темном плаще.
— Да хранит тебя Праматерь, Дарина, — произнес знакомый мужской голос. Из тех, которые я бы предпочла никогда больше не слышать. — Пригласишь старого друга на чашку чая?
Гордиан Фахефан, брат Верховной ведьмы. Тот, кого я меньше всего ожидала увидеть возле своего дома. Ведь уже поверила, что Тириане нет до меня дела, и вот… Затравленно заозиралась, высматривая Верховную ведьму. Гордиан, заметив мое беспокойство, негромко рассмеялся и добавил:
— Да не волнуйся так. Я пришел с миром. И один. Сестра не в курсе, что я здесь. Так мы можем поговорить? Поверь, мне есть, что тебе сказать.
— Хорошо, — упавшим голосом произнесла я.
Гордиану я не верила ни на ломаный медяк, но выбора не было. Ведьмак был намного сильнее меня и легко мог заставить. Пока он вел себя мирно и я надеялась, что наша беседа не закончится ничем плохим. Заодно успокаивала себя тем, что если бы Гордиан хотел меня похитить, то уже сделал бы это. Но червячок сомнения грыз и терзал изнутри. Гордиан всегда был вежлив со мной, мне даже казалось, что он испытывает ко мне симпатию. Я не видела, чтобы он часто общался с сестрой, их отношения, на мой взгляд, были, скорее, прохладными. Тириана, разумеется, могла не знать, что он здесь, но лично я с семейством Фахефан предпочла бы никогда больше не встречаться. Вздохнув, направилась к двери. На миг показалось, что чей-то пристальный взгляд сверлит спину между лопаток, но, обернувшись, никого не увидела. Гордиан вопросительно приподнял бровь, и я покачала головой, мол, все в порядке. Молча мы поднялись по лестнице, вошли в мою квартиру.
— Внимательно тебя слушаю, — произнесла я, поворачиваясь к Гордиану.
Тот пригладил рукой смоляно-черные кудри, приосанился и выдал:
— Дарина, выходи за меня замуж.
От неожиданности я едва не села мимо пуфика. Такого предложения я совершенно не ожидала.
Дэррек сидел в пустом омнибусе, невидящим взглядом уставившись в окно, за которым крупными хлопьями медленно падал снег. Настроение у молодого волка было препаршивейшим, а на душе скребли кошки. Хотелось перекинуться, тоскливо взвыть и спрятать морду между лапами. Он разработал целую стратегию, как покорить сердце неприступной ведьмочки. Старался, продумывал детали. Сегодня он хотел поздравить ее с успешным раскрытием дела и подарить большую корзину свежей клубники. Ради этого две недели подряд по вечерам и в выходные батрачил в оранжереях, принадлежащих сыну альфы стаи. Зато собирал ягоды сам, выбирая самые спелые и крупные. Готовился, сочинил целую речь. Приехал, взволнованный и окрыленный, и увидел, как Дарина разговаривает с незнакомцем. Уверенным, наглым, холеным. А потом уводит его к себе. Это был провал. Впервые Дэррек жалел, что уродился таким нерешительным. Если бы он только знал, как вести себя с женщинами, если бы не сделал множества ошибок, например, не вручил бы ведьме сорванные цветы… Да что уж сейчас говорить. Теперь еще и клубнику эту надо куда-то девать.
На одной из остановок в омнибус впорхнула разрумянившаяся от мороза молоденькая девушка в шубе с ярко-рыжим воротником и белоснежной шапке с рыжими же меховыми ушками на макушке. Судя по туго набитой тряпичной сумке, в которой угадывались очертания книг, студентка. Стряхнула с себя снежинки, опустилась на сидение напротив Дэррека и глубоко втянула воздух.
— Какой аромат, — восхитилась она. — Так и хочется закрыть глаза и представить солнечный летний полдень.