— Просто слова.
— Слова — самые важные вещи в моей жизни на данный момент.
Она задумчиво приоткрыла рот.
— Элокар?
— Я бы не хотел ставить его в такое положение.
— Иностранный священник? Может быть, из Азиан? Они практически ворин.
— Всё равно, что объявить себя еретиком. Это слишком. Я не стану бросать вызов воринской церкви, — он сделал паузу. — Возможно, я попробую избежать взаимодействия с ней…
— Что? — спросила она.
Он посмотрел наверх, в направлении потолка.
— Может быть мы обратимся к кому-нибудь с большей властью, нежели у них.
— Ты хочешь, чтобы нас поженил спрен? — сказала она удивленным голосом. — Обратиться к иностранному священнику — это ересь, а к спрену — нет?
— Отец Штормов — самый большой Осколок Чести, — сказал Далинар. Он — часть самого Всемогущего, и самое близкое к богу из того, что у нас осталось.
— О, я не возражаю, — сказала Навани. — Я бы позволила поженить нас даже смущенному посудомойщику. Я просто считаю, что это несколько необычно.
— Это лучший вариант, который нам доступен, если предположить, что он согласится, — он посмотрел на Навани, затем поднял брови и пожал плечами.
— Это предложение?
— …Да?
— Далинар Холин, — сказала она. — Конечно, ты можешь и лучше.
Он положил руку ей на затылок, касаясь ее черных волос, которые она оставила распущенными.
— Лучше, чем ты, Навани? Нет, я не думаю, что могу. Я не думаю, что у кого бы то ни было, был шанс лучше этого.
Она улыбнулась, и ее единственным ответом был поцелуй.
Удивительно, но Далинар нервничал, поднимаясь спустя несколько часов на крышу башни на одном из странных лифтов-фабриаловУритиру, Лифт напоминал балкон, один из многих, тянувшихся вдоль обширной открытой шахты посреди Уритиру — колоннообразного пространства шириной с бальный зал, простиравшегося от первого этажа до последнего.
Уровни города, несмотря на то, что они выглядели круглыми спереди, были на самом деле скорее полукруглыми, плоской стороной обращенными к востоку. Края нижних уровней сливались с горами с обеих сторон, но самый центр был открыт к востоку. В комнатах на этой плоской стороне были окна, из которых открывался вид на Источник.
— Просто слова.
— Слова — самые важные вещи в моей жизни на данный момент.
Она задумчиво приоткрыла рот.
— Элокар?
— Я бы не хотел ставить его в такое положение.
— Иностранный священник? Может быть, из Азиан? Они практически ворин.
— Всё равно, что объявить себя еретиком. Это слишком. Я не стану бросать вызов воринской церкви, — он сделал паузу. — Возможно, я попробую избежать взаимодействия с ней…
— Что? — спросила она.
Он посмотрел наверх, в направлении потолка.
— Может быть мы обратимся к кому-нибудь с большей властью, нежели у них.
— Ты хочешь, чтобы нас поженил спрен? — сказала она удивленным голосом. — Обратиться к иностранному священнику — это ересь, а к спрену — нет?
— Отец Штормов — самый большой Осколок Чести, — сказал Далинар. Он — часть самого Всемогущего, и самое близкое к богу из того, что у нас осталось.
— О, я не возражаю, — сказала Навани. — Я бы позволила поженить нас даже смущенному посудомойщику. Я просто считаю, что это несколько необычно.
— Это лучший вариант, который нам доступен, если предположить, что он согласится, — он посмотрел на Навани, затем поднял брови и пожал плечами.
— Это предложение?
— …Да?
— Далинар Холин, — сказала она. — Конечно, ты можешь и лучше.
Он положил руку ей на затылок, касаясь ее черных волос, которые она оставила распущенными.
— Лучше, чем ты, Навани? Нет, я не думаю, что могу. Я не думаю, что у кого бы то ни было, был шанс лучше этого.
Она улыбнулась, и ее единственным ответом был поцелуй.
Удивительно, но Далинар нервничал, поднимаясь спустя несколько часов на крышу башни на одном из странных лифтов-фабриаловУритиру, Лифт напоминал балкон, один из многих, тянувшихся вдоль обширной открытой шахты посреди Уритиру — колоннообразного пространства шириной с бальный зал, простиравшегося от первого этажа до последнего.
Уровни города, несмотря на то, что они выглядели круглыми спереди, были на самом деле скорее полукруглыми, плоской стороной обращенными к востоку. Края нижних уровней сливались с горами с обеих сторон, но самый центр был открыт к востоку. В комнатах на этой плоской стороне были окна, из которых открывался вид на Источник.