— Как ты там без меня, Робик? — спросила она.
— Плохо, — пожаловался Роберт. — Пахнет. Жарко. Потно. Тебя нет. Спать хочется невыносимо, и никак не заснуть.
— Бедный мальчик! А я славно вздремнула в вертолете. У меня тоже будет трудный день. Летний праздник — всеобщее столпотворение, столоверчение и светопреставление. Ребята носятся как ошалелые. Ты один?
— Нет. Вон стоит Камилл и не видит нас и не слышит. Танек, я сегодня жду тебя. Только где?
— А ты разве сменяешься? Жалко. Полетим на юг!
— Давай. Помнишь кафе в Рыбачьем? Будем есть миноги, пить молодое вино… ледяное! — Роберт застонал и закатил глаза. — Сейчас я буду ждать этого вечера. О, как я буду его ждать!
— Я тоже… — она оглянулась. — Целую, Роби, — сказала она. — Жди звонка.
— Очень буду ждать, — успел сказать Роберт.
Камилл все смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Пальцы его пребывали в непрерывном движении. У Камилла были необычайно длинные, белые, гибкие пальцы с коротко остриженными ногтями. Они причудливо сплетались и расплетались, и Роберт поймал себя на том, что пытается проделать то же самое с собственными пальцами.
— Началось, — сказал вдруг Камилл. — Советую посмотреть.
— Что началось? — спросил Роберт. Ему не хотелось подниматься.
— Пошла степь, — сказал Камилл.
Роберт неохотно встал и подошел к нему. Сначала он ничего не заметил. Затем ему показалось, что он видит мираж. Но, вглядевшись, он так стремительно подался вперед, что стукнулся лбом о стекло. Степь шевелилась. Степь быстро меняла цвет — жуткая красноватая каша ползла через желтое пространство. Внизу под вышкой можно было разглядеть, как копошатся среди высохших стеблей красные и рыжие точки.
— Мама моя!.. — ахнул Роберт. — Красная зерноедка! Что же вы стоите?!
— он метнулся к видеофону. — Пастухи! — крикнул он. — Дежурный!
— Дежурный слушает.
— Говорит пост Степной. С севера идет зерноедка! Вся степь покрыта зерноедкой!
— Что? Повторите… Кто говорит?
— Говорит пост Степной, наблюдатель Скляров! Красная зерноедка идет с севера! Хуже, чем в позапрошлом году! Поняли? Вся степь кишит зерноедкой!
— Есть… Ясно… Спасибо, Скляров… Вот беда! А у нас все на юге… Вот беда!.. Ну ладно…
— Дежурный! — крикнул Роберт. — Слушайте, свяжитесь с Алебастровой или с Гринфилдом, там полно нулевиков, они помогут!
— Все понял! Спасибо, Скляров. Когда зерноедка кончит идти, сообщите сразу, пожалуйста.
— Как ты там без меня, Робик? — спросила она.
— Плохо, — пожаловался Роберт. — Пахнет. Жарко. Потно. Тебя нет. Спать хочется невыносимо, и никак не заснуть.
— Бедный мальчик! А я славно вздремнула в вертолете. У меня тоже будет трудный день. Летний праздник — всеобщее столпотворение, столоверчение и светопреставление. Ребята носятся как ошалелые. Ты один?
— Нет. Вон стоит Камилл и не видит нас и не слышит. Танек, я сегодня жду тебя. Только где?
— А ты разве сменяешься? Жалко. Полетим на юг!
— Давай. Помнишь кафе в Рыбачьем? Будем есть миноги, пить молодое вино… ледяное! — Роберт застонал и закатил глаза. — Сейчас я буду ждать этого вечера. О, как я буду его ждать!
— Я тоже… — она оглянулась. — Целую, Роби, — сказала она. — Жди звонка.
— Очень буду ждать, — успел сказать Роберт.
Камилл все смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Пальцы его пребывали в непрерывном движении. У Камилла были необычайно длинные, белые, гибкие пальцы с коротко остриженными ногтями. Они причудливо сплетались и расплетались, и Роберт поймал себя на том, что пытается проделать то же самое с собственными пальцами.
— Началось, — сказал вдруг Камилл. — Советую посмотреть.
— Что началось? — спросил Роберт. Ему не хотелось подниматься.
— Пошла степь, — сказал Камилл.
Роберт неохотно встал и подошел к нему. Сначала он ничего не заметил. Затем ему показалось, что он видит мираж. Но, вглядевшись, он так стремительно подался вперед, что стукнулся лбом о стекло. Степь шевелилась. Степь быстро меняла цвет — жуткая красноватая каша ползла через желтое пространство. Внизу под вышкой можно было разглядеть, как копошатся среди высохших стеблей красные и рыжие точки.
— Мама моя!.. — ахнул Роберт. — Красная зерноедка! Что же вы стоите?!
— он метнулся к видеофону. — Пастухи! — крикнул он. — Дежурный!
— Дежурный слушает.
— Говорит пост Степной. С севера идет зерноедка! Вся степь покрыта зерноедкой!
— Что? Повторите… Кто говорит?
— Говорит пост Степной, наблюдатель Скляров! Красная зерноедка идет с севера! Хуже, чем в позапрошлом году! Поняли? Вся степь кишит зерноедкой!
— Есть… Ясно… Спасибо, Скляров… Вот беда! А у нас все на юге… Вот беда!.. Ну ладно…
— Дежурный! — крикнул Роберт. — Слушайте, свяжитесь с Алебастровой или с Гринфилдом, там полно нулевиков, они помогут!
— Все понял! Спасибо, Скляров. Когда зерноедка кончит идти, сообщите сразу, пожалуйста.