— Здесь всего одна пуля, — довольствуясь ситуацией, повторяет Изаки, — а это значит, что мы играем в русскую рулетку. Если револьвер не выстрелит, тогда обещаю, что мы распрощаемся, и можете дальше любить вашу очаровательную Джейн, проделывая с ней... — он не договаривает, начав негромко смеяться.
Канцлер зажимает пальцами переносицу.
— В общем, вы поняли, парни. Я оставлю вас. И никто — обещаю, — никто больше из Ада вас не тронет. Однако если выиграю я, — демон прицеливается снова, и кровь у меня в жилах застывает, — Эйден отправится со мной в подземельное царство. Точнее, его гнилая душонка.
Изаки скалится. Я смотрю на брата, готового принять свою смерть с достоинством. Он шепчет мне: «Позаботься о Джейн», а потом отворачивает голову, глядя прямо перед собой. Внутри у меня все разрывается от боли и несправедливости.
— Забыл упомянуть, — Изаки облизывает губы, — что я не любитель прелюдий…
Я едва могу уловить смысл последних сказанных мною слов, как раздается роковой выстрел, а мой брат, раненный в голову, падает безвольно на землю.
Что?
Ощущая слезы, стекающие у меня по щекам, я немедленно следую за ним, упав на колени, чтобы подхватить его тело, чтобы запомнить навсегда черты родного лица. Посмотрев на Изаки, я вижу, как он удовлетворенно улыбается и слегка разводит руками.
— Я выиграл, — спокойно сообщает демон.
Далее следует его невозмутимый свист. Нескончаемый свист. И ему абсолютно плевать, что умер дорогой для меня человек. Моя семья. Мой брат.
Еще какое-то время я нахожусь в ступоре, но потом, вновь взглянув на демона, я кричу, вложив в это всю силу и мощь голоса:
— ЗАТКНИСЬ. ПРОСТО ЗАТКНИСЬ, СВОЛОЧЬ! ЗАТКНИСЬ!
Ответом мне служит его раскатистый смех и бесследное исчезновение всех демонов через мгновение. Я продолжаю держать голову Эйдена на своих коленях, ткань брюк на которых пропиталась кровью.
— Нет, — только и могу произносить. — Нет, нет, нет.
Я глажу его лицо, прикрываю его веки и вытираю свои слезы, капающие на кожу брата.
Все не должно быть так.
Все должно было быть по-другому.
— Я не справлюсь один, — шепчу я, прислонив свой лоб ко лбу Эйдена, в котором зияет дыра от пули.
Только после этого ко мне приходит полное осознание, и я позволяю себе разрыдаться, точно маленькому ребенку, потерявшему все.
ЭЙДЕН
Я могу только предположить о том, что сейчас наблюдает Росс в неизведанном, видимом лишь ему пространстве. Его потухший, немигающий взгляд устремлен в потолок, но голубые глаза смотрят на что-то другое. Не на радужных пони — это сто процентов.
Возможно, мне всего лишь чудится, но я подмечаю, как за несколько минут осунулось лицо брата. Приобретшее нездоровый оттенок, оно выглядит истощенным и грустным. Словно из Росса выжали все соки, и он вот-вот упадет замертво.
— Что ты делаешь с ним? — игнорируя головокружение, я поднимаюсь с колен и смотрю на Себастьяна с высоты своего роста.
— Уже ничего, — непринужденно отзывается чистокровный и убирает пальцы с висков Росса. — Я как раз закончил.
Но брат по-прежнему не двигается. Затаив дыхание, я жду проявления каких-либо эмоций, но он будто застыл. Во времени. В том жутком неизвестном, куда переместил его брат Иветт. Мой взгляд перемещается немного левее, на Джейн, но она мало чем отличается от Росса.
Я со злостью закрываю глаза, чувствуя угнетающее бессилие, которое выворачивает наизнанку. Сжимаю подрагивающие руки в кулаки, потому что ничего не смог сделать для Джейн, чтобы уберечь от кошмара, в который превратилась ее жизнь. Ни я, ни брат не имели прав портить существование этой ни в чем не повинной девушки, лезть к ней со своими чувствами и требовать что-то.
— Что ты показал ему? — сквозь зубы процеживаю я, не размыкая век.
— Документальный фильм с элементами ужасов, — я слышу издевательскую улыбку в певучем голосе Себастьяна.
— Ты...
— Я, — перебивает он, — показал ему правду, которая не оставит его равнодушным. Если тебе любопытно, что увидел твой брат, так почему бы тебе не спросить у него самого? Я сделал то, что должен был.
Себастьян достает из кармана брюк белоснежный платок и вытирает им руки, а затем бросает на пол.
— Могу сказать одно, мой дорогой Эйден, — продолжает, сверкая улыбкой в тридцать два зуба. — Это было довольно познавательно для Росса, но, честно говоря, я имею сомнения относительно его желания сообщать тебе детали своего видения. То, что он увидел, до конца его дней останется с ним.
Со щемящей болью в груди я смотрю на Росса, на Джейн.
— В том, что ты сделал, не было необходимости, — произношу, наконец. — Я же сказал, что верну тебе Анну. Почему ты...
— Нет, Эйден, — демон взмахивает рукой, жестом требуя от меня незамедлительного молчания. — Ты, кажется, до сих пор не понимаешь. Если бы дело было только в тебе, думаешь, стал бы я тратить свое время так бессмысленно? О, нет. Я знал, что ты выберешь мою сторону, потому что твои мотивы ясны, как день. Проблема в твоем брате. Ваше с Россом противостояние является главной помехой. Так уж вышло, что наши дороги переплелись друг с другом, — Себастьян жестикулирует руками, расхаживая по комнате. — Я всего лишь помог определиться. Что, или кто важнее принципов? Ради кого, или чего мы готовы оказаться от самих себя? Не смотри на эту ситуацию столь поверхностно, Эйден, — голос чистокровного приобретает задумчивые нотки.
Он останавливается у окна, пальцем сдвигая в сторону выцветшую шторку, и ненадолго оставляет свой взгляд на улице.
— Теперь я абсолютно уверен, что твой брат выберет правильно, — спустя минуту зыбкой тишины добавляет Себастьян. — Он выберет жизнь вместо смерти.
Значит, в видении Росса кто-то умер?
Кто?
— Джейн, — шепчу я, вдруг теряя почву из-под ног.
Конечно же, Себастьян не отвечает.
— Я был рад встрече с вами, братья Картеры, — медленно отступая от окна, проговаривает чистокровный с дружелюбием. — Прекрасная Джейн, — он коротко склоняет голову в кивке, когда поворачивается к ней.
Его воздушные шаги отзываются легким скрипом половых досок. Расслабленной походкой Себастьян движется к выходу, но останавливается сбоку от меня.
— Ах, да, — как бы невзначай роняет он. — Совсем забыл сказать. У вас двое суток на то, чтобы вернуть Анну Гарнер в Дайморт-Бич.