- Как вышло, что я ничего об этом не слыхал?
- Может быть, потому что сюда вообще трудно попасть.
- Так что ты хотела сообщить?
- Главным образом, чтоб ты больше не вызывал Логрус, пока остаешься здесь. Проводящая среда крайне ненадежна, и неизвестно, как спроецированная энергия поведет себя без заземления. Это может быть для тебя опасно.
Я потер пульсирующие виски. По крайней мере, новая боль отвлекла от мыслей об ушибленной челюсти.
- Ладно, - согласился я. - Он намекнул, зачем я здесь оказался?
- Да. Это испытание. Какого рода - не знаю.
- Есть ли у меня выбор?
- В каком смысле?
- Могу ли я взбунтоваться?
- Полагаю, да. Но тогда не знаю, как ты отсюда выберешься.
- Значит, меня отсюда выпустят, если я исполню их требования?
- Если останешься в живых, да. Если не останешься, наверное, тоже.
- Значит, выбора у меня все-таки нет.
- Выбор будет.
- Когда?
- Где-то впереди. Где именно, не знаю.
- Почему бы просто не повторить мне свои инструкции?
- Рада бы, да не могу. Они всплывают в ответ на вопрос или ситуацию.
- А душить ты от этого не разучилась?
- Нет.
- И то хлеб. Есть у тебя какие-нибудь предположения, что мне делать дальше?
- Да. Взбираться на самую высокую гору слева.
- Которую… Ага, кажется, вижу, - сказал я, наткнувшись взглядом на ослепительно белый утес.
Я двинулся вперед и вверх по склону. В сером небе медленно поднималось черное солнце. Стояла зачарованная тишь.
- А ты знаешь, что именно мы должны в итоге найти? - попытался выговорить я в сторону Фракир.
- Я уверена, что информация во мне есть, - последовал ответ, - но вряд ли ее удастся извлечь, пока мы не дошли до места.
- Надеюсь, ты не ошибаешься.
- Я тоже.
Склон становился все круче. Я не мог знать, сколько прошло времени, но, вероятно, не меньше часа, прежде чем я одолел предгорья и начал собственно подъем. За всю дорогу мне не встретилось ни одного следа и вообще никаких признаков жизни, но несколько раз я натыкался на длинные, видимо, природные рытвины, ведущие к высокому белесому обрыву. Должно быть, на его штурм ушло несколько часов, потому что черное солнце перевалило через зенит и начало клониться к западу, за вершину. Меня бесила невозможность ругнуться вслух.
- Откуда мне знать, что я делаю именно то? Или иду, куда надо? - спросил я.
- Ты по-прежнему движешься в верном направлении, - отвечала Фракир.
- А долго еще?
- Понятия не имею. Но когда доберешься, сразу пойму.
- Солнце вот-вот скроется за горой. Ты не обознаешься в темноте?
- Думаю, когда солнце сядет, небо просветлеет. У негативного пространства есть свои забавные особенности. Одним словом, здесь что-нибудь всегда светло и что-нибудь всегда темно. Не заблудишься.
- Как по-твоему, что мы тут вообще делаем?
- Полагаю, участвуем в одном из этих дурацких рыцарских приключений.
- Воображаемом? Или настоящем?
- Они все состоят из того и другого помаленьку, но, чувствую, в нашем здорово преобладает второе. С другой стороны, все, что ты встречаешь между мирами, излишне тяготеет к аллегории, к символу - ко всей той дряни, которую люди выпихивают в область бессознательного.
- Другими словами, этого ты тоже не знаешь.
- Наверняка не знаю, хотя пробавляюсь гениальными догадками.
Я уцепился руками, подтянулся, вылез на следующий уступ. Некоторое время шел по нему, потом снова полез вверх.
Солнце наконец скрылось, но темнее от этого не стало. Тьма и свет просто поменялись местами.