На мгновение труп застыл в этом положении. Затем нижняя челюсть отвалилась от головы с отвратительным звуком разрываемой плоти, голову сильно перекосило, она сорвалась с шеи и ударилась о дно гроба. Безголовый труп поколебался мгновение, затем тоже схлопнулся в чёрный клубок, уже начавший разжижаться. Внезапно гипноз снова захватил Оуэна, и он просто взял крышку, и начал приколачивать её на место.
Не так много времени ушло у него, чтобы обратно закопать могилу, и вскоре он приехал в дом № 7 и вернулся в свою спальню. В этот момент сон закончился, и дальше Оуэн спал без сновидений.
На следующее утро он проснулся, сонно перекинул ноги с кровати на пол и недоумённо уставился на них. Повернувшись к высокому зеркалу, Оуэн увидел, что он полностью одет, вплоть до ботинок, которые были все в грязи. Он помнил, что лёг спать раздетым, но отказался принять объяснение, которое предлагал его разум. Инстинктивно он спустился, чтобы осмотреть машину, и застыл на месте, увидев нечёткую, длинную, прямоугольную вмятину на заднем сиденье.
Единственное, что смог сделать Оуэн — это поехать по маршруту из своего сновидения. Он старался не думать о том, что ни один сон не может указывать путь в районе, который он никогда не посещал, но не мог не заметить, что кладбище было тем самым, что ему снилось. Он вошёл через ворота и стал ходить вдоль надгробий. Он нашёл нужный могильный камень достаточно легко; и, хотя надпись была высечена небрежно — «Глэдис Шоррок — умерла в 1924 году: Дай бог, чтобы она оставалась мёртвой» — на могиле не росли сорняки, а землю недавно раскапывали.
Несколько часов спустя доктор Нэш прибыл в дом № 7 в ответ на телефонный звонок Оуэна и выслушал его рассказ.
— Я не совсем понимаю, что вы сделали, — сказал ему доктор. — Если бы я смог просмотреть эти книги… Нет, вы читайте газету или что-нибудь в этом роде. Эти книги не годятся для чтения в вашем состоянии.
Пролистав одно издание из девяти томов, Нэш поднял глаза.
— Думаю, я нашёл, — заявил он. — Но вам это покажется неприятным и, может быть, очень неправдоподобным.
— Хорошо, давайте покончим с этим, — предложил Оуэн.
— Похоже, что с того момента, как вы вошли в ту запертую комнату, душа, дух, или, если вам больше нравится такое понятие, как жизненная сила, стала жить в вашем теле.
— Что? — недоверчиво воскликнул Оуэн. — Но этого не может быть! Я…. я не чувствую себя как-то по-другому!
— Это единственное, что объясняет и эти «сны», и тот пентакль в комнате. Я думаю, что это влияние относительно слабо в дневное время, но ночью оно более мощное и, кажется, активно использует вас. Теперь ведьма должна обнаружить, что вы плохой хозяин, в конце концов, ваши решения противостоят ей, и теперь она ищет другое тело. Глэдис Шоррок хочет вернуться, сначала она попыталась воскресить своё тело, но оно слишком сильно разложилось.
— Но как, чёрт возьми, это может быть правдой? Никто не знает, как это сделать!
— Помните, Глэдис Шоррок была ведьмой, — заметил доктор Нэш. — Она знала много из того, что мы даже не можем себе представить. Видите ли, я просмотрел эти её книги и прочитал о некоторых местах, которые она посещала. Она подходила к озеру в лесу, в нескольких милях отсюда, и наблюдала… издалека… что происходит в Гоутсвуде… Были также и другие места, такие как остров из белого камня за Севернфордом, который никто не посещает; и она знала секрет зловещего священника в том городе. Вот откуда она получила знания, чтобы сделать это — вернуться.
— Если это правда, то что её жизненная сила будет делать сейчас?
— Ну, она не может использовать своё собственное тело и, похоже, не считает вас очень любезным, поэтому, очевидно, ей придётся найти другое.
— Но тогда что мы можем… что мы должны сделать?
— Я думал разбить эту пентаграмму, но считаю это не лучшей идеей. В «Откровениях», в книге, которую я читал, не сказано, что произойдёт, и это может навредить вам, как любое большое потрясение. Но ведьма, скорее всего, снова отправит вас куда-то по делам, поэтому мне лучше забрать свою машину. Не думаю, что поблизости есть что-то, где может быть скрыто ещё какое-нибудь тело.
— О, нет, не забирайте, — возразил Оуэн. — Я хочу иметь возможность быстро выбраться отсюда, если понадобится. Если, конечно, вы не останетесь со мной… но вы не можете делать это каждую ночь.
— Боюсь, я не могу остаться даже сегодня, — сказал доктор. — Вечером я должен отправиться в Камсайд, кроме меня никто не может поехать туда, и я, конечно, не поеду обратно ранее девяти часов. Хотя можем договориться так: как только я вернусь, то сразу позвоню вам, и, если вы не ответите, я тут же приеду. Чёрт! Посмотрите на время, я должен идти уже прямо сейчас. Увидимся позже, возможно, а до тех пор я бы посоветовал вам выпить столько чёрного кофе, сколько сможете.
Оуэн стоял у окна, наблюдая, как доктор Нэш поворачивает за угол, и подавлял в себе желание позвать его обратно. Вдруг включились уличные фонари, и Оуэн осознал, насколько близко уже наступление ночи.
Он вошёл на кухню и заварил чашку чёрного кофе. Затем вернулся в гостиную, сел в кресло и попытался поставить чашку на ближайший столик. Его рука дрогнула, чашка разбилась об пол, но Оуэн чувствовал себя слишком усталым, чтобы поднять осколки. Он смог лишь откинуться на спинку кресла, закрыв глаза.
На мгновение труп застыл в этом положении. Затем нижняя челюсть отвалилась от головы с отвратительным звуком разрываемой плоти, голову сильно перекосило, она сорвалась с шеи и ударилась о дно гроба. Безголовый труп поколебался мгновение, затем тоже схлопнулся в чёрный клубок, уже начавший разжижаться. Внезапно гипноз снова захватил Оуэна, и он просто взял крышку, и начал приколачивать её на место.
Не так много времени ушло у него, чтобы обратно закопать могилу, и вскоре он приехал в дом № 7 и вернулся в свою спальню. В этот момент сон закончился, и дальше Оуэн спал без сновидений.
На следующее утро он проснулся, сонно перекинул ноги с кровати на пол и недоумённо уставился на них. Повернувшись к высокому зеркалу, Оуэн увидел, что он полностью одет, вплоть до ботинок, которые были все в грязи. Он помнил, что лёг спать раздетым, но отказался принять объяснение, которое предлагал его разум. Инстинктивно он спустился, чтобы осмотреть машину, и застыл на месте, увидев нечёткую, длинную, прямоугольную вмятину на заднем сиденье.
Единственное, что смог сделать Оуэн — это поехать по маршруту из своего сновидения. Он старался не думать о том, что ни один сон не может указывать путь в районе, который он никогда не посещал, но не мог не заметить, что кладбище было тем самым, что ему снилось. Он вошёл через ворота и стал ходить вдоль надгробий. Он нашёл нужный могильный камень достаточно легко; и, хотя надпись была высечена небрежно — «Глэдис Шоррок — умерла в 1924 году: Дай бог, чтобы она оставалась мёртвой» — на могиле не росли сорняки, а землю недавно раскапывали.
Несколько часов спустя доктор Нэш прибыл в дом № 7 в ответ на телефонный звонок Оуэна и выслушал его рассказ.
— Я не совсем понимаю, что вы сделали, — сказал ему доктор. — Если бы я смог просмотреть эти книги… Нет, вы читайте газету или что-нибудь в этом роде. Эти книги не годятся для чтения в вашем состоянии.
Пролистав одно издание из девяти томов, Нэш поднял глаза.
— Думаю, я нашёл, — заявил он. — Но вам это покажется неприятным и, может быть, очень неправдоподобным.
— Хорошо, давайте покончим с этим, — предложил Оуэн.
— Похоже, что с того момента, как вы вошли в ту запертую комнату, душа, дух, или, если вам больше нравится такое понятие, как жизненная сила, стала жить в вашем теле.
— Что? — недоверчиво воскликнул Оуэн. — Но этого не может быть! Я…. я не чувствую себя как-то по-другому!
— Это единственное, что объясняет и эти «сны», и тот пентакль в комнате. Я думаю, что это влияние относительно слабо в дневное время, но ночью оно более мощное и, кажется, активно использует вас. Теперь ведьма должна обнаружить, что вы плохой хозяин, в конце концов, ваши решения противостоят ей, и теперь она ищет другое тело. Глэдис Шоррок хочет вернуться, сначала она попыталась воскресить своё тело, но оно слишком сильно разложилось.
— Но как, чёрт возьми, это может быть правдой? Никто не знает, как это сделать!
— Помните, Глэдис Шоррок была ведьмой, — заметил доктор Нэш. — Она знала много из того, что мы даже не можем себе представить. Видите ли, я просмотрел эти её книги и прочитал о некоторых местах, которые она посещала. Она подходила к озеру в лесу, в нескольких милях отсюда, и наблюдала… издалека… что происходит в Гоутсвуде… Были также и другие места, такие как остров из белого камня за Севернфордом, который никто не посещает; и она знала секрет зловещего священника в том городе. Вот откуда она получила знания, чтобы сделать это — вернуться.
— Если это правда, то что её жизненная сила будет делать сейчас?
— Ну, она не может использовать своё собственное тело и, похоже, не считает вас очень любезным, поэтому, очевидно, ей придётся найти другое.
— Но тогда что мы можем… что мы должны сделать?
— Я думал разбить эту пентаграмму, но считаю это не лучшей идеей. В «Откровениях», в книге, которую я читал, не сказано, что произойдёт, и это может навредить вам, как любое большое потрясение. Но ведьма, скорее всего, снова отправит вас куда-то по делам, поэтому мне лучше забрать свою машину. Не думаю, что поблизости есть что-то, где может быть скрыто ещё какое-нибудь тело.
— О, нет, не забирайте, — возразил Оуэн. — Я хочу иметь возможность быстро выбраться отсюда, если понадобится. Если, конечно, вы не останетесь со мной… но вы не можете делать это каждую ночь.
— Боюсь, я не могу остаться даже сегодня, — сказал доктор. — Вечером я должен отправиться в Камсайд, кроме меня никто не может поехать туда, и я, конечно, не поеду обратно ранее девяти часов. Хотя можем договориться так: как только я вернусь, то сразу позвоню вам, и, если вы не ответите, я тут же приеду. Чёрт! Посмотрите на время, я должен идти уже прямо сейчас. Увидимся позже, возможно, а до тех пор я бы посоветовал вам выпить столько чёрного кофе, сколько сможете.
Оуэн стоял у окна, наблюдая, как доктор Нэш поворачивает за угол, и подавлял в себе желание позвать его обратно. Вдруг включились уличные фонари, и Оуэн осознал, насколько близко уже наступление ночи.
Он вошёл на кухню и заварил чашку чёрного кофе. Затем вернулся в гостиную, сел в кресло и попытался поставить чашку на ближайший столик. Его рука дрогнула, чашка разбилась об пол, но Оуэн чувствовал себя слишком усталым, чтобы поднять осколки. Он смог лишь откинуться на спинку кресла, закрыв глаза.