— Боцман! — со страшной улыбкой на лице скомандовал Юрка. — Давай самодуры.
Васька Шнырь помог интуристу прицепить до его устаревшей удочки «Дайва» самодур, снятый на глазах сопровождающего с современного бамбукового прута.
— Будем ловить ставриду, — заявил боцман и самостоятельно перевёл: — Фишер ставридер.
Иностранец опять забормотал что-то на своём.
— Мистер Полонски хотел бы половить скумбрию. Он недавно читал в турецком путеводителе, что скумбрия — самая распространённая рыба в Чёрном море.
— Та зачем ему эта скумбрия? — развёл руками Махонченко, — её таки-да в море навалом. И ловить её настоящему рыбаку не интересно. Потому что эту скумбрию любой дурак поймает. А вот ставрида — это высшее рыболовное искусство. Поймать ставриду — это класс. А скумбрию любой пацан может ведрами черпать. Зачем мистеру Полонски ловить такую распространённую в турецком путеводителе рыбу? Лучше попробовать более редкую.
После того, как переводчица справилась со своими обязанностями, мистер Полонски зажёг свои глаза по поводу нетерпения изловить редкую рыбу ставрида.
— Ставриду надо ловить в полводы, — объяснял Шнырь, цепляя до справ тяжелые скумбрийные грузила и показывая технику ловли.
Иностранец оказался фартовым Через несколько минут он извлёк из воды самодур с четырьмя стограммовыми рыбками.
— Есть почин! — радостно заорал Васька. — Это вам не скумбрия дешёвая. Десять ставрид — пятнадцать копеек, а эту скумбрию вообще никто не продаёт.
— Мистер Шнырь говорит, что давно не видел такого удачливого рыболова, как вы, — перевела дама.
Рыбалка пошла. Сопровождающий с видом немого тоже азартно снимал с крючков извивающееся серебро, издавая восторженные звуки, и даже дама, несмотря на габариты, ловко управлялась с удочкой.
— Сейчас мы пиво принесём, — заметил Юрка, но к его словам уже никто не прислушивался.
— Слушай, начальник, ты прикидываешь, если самодур вдруг оборвет какая-то пеламида, — озабоченно сказал Шнырь.
— Какая пеламида, — удивился Юрка. — Она эмигрировала к лучшей жизни еще раньше лобана. Так даже если бы эта пеламида была, наверняка, здесь на всякий случай по дну шарят аквалангисты. Да и ловят они в пол воды, — и Махонченко достал из импортного ящика, выданного ему под расписку, несколько запотевших банок.
— Шнырь, не облизывай губы, а отнеси это гостям. И не вздумай рассказывать, что по дороге одна банка упала за борт, — предупредил боцмана его начальник.
Катер медленно дрейфовал, а вокруг него небольшая волна качала лодки, плывущие параллельным курсом.
Мистер Полонски только и успевал вытирать руки одноразовыми платками, аккуратно бросая их в ведро с пустыми банками из-под пива. Дама от пива отказалась, а сопровождающий, сняв с крючка ставриду, почему-то вытирался об свои брюки, с понтом задался целью лишний раз доказать пролетарское происхождение, хотя пива тоже не любил.
Заграничный гость что-то протянул в сторону приковавшего свой взгляд до банки Шныря.
— Мистер Полонски спрашивает, вам тоже не нравится этот напиток?
— Та на кой он мне надо, — спокойно ответил Васька, жадно облизывая губы. — Я его вчера перепил просто. Тридцать банок за один вечер. Теперь спокойно смотреть не могу, как другие мучаются.
Когда вся эта компания вылезла на берег, донельзя довольный мистер Полонски выдал на прощание целую речь.
— Боцман! — со страшной улыбкой на лице скомандовал Юрка. — Давай самодуры.
Васька Шнырь помог интуристу прицепить до его устаревшей удочки «Дайва» самодур, снятый на глазах сопровождающего с современного бамбукового прута.
— Будем ловить ставриду, — заявил боцман и самостоятельно перевёл: — Фишер ставридер.
Иностранец опять забормотал что-то на своём.
— Мистер Полонски хотел бы половить скумбрию. Он недавно читал в турецком путеводителе, что скумбрия — самая распространённая рыба в Чёрном море.
— Та зачем ему эта скумбрия? — развёл руками Махонченко, — её таки-да в море навалом. И ловить её настоящему рыбаку не интересно. Потому что эту скумбрию любой дурак поймает. А вот ставрида — это высшее рыболовное искусство. Поймать ставриду — это класс. А скумбрию любой пацан может ведрами черпать. Зачем мистеру Полонски ловить такую распространённую в турецком путеводителе рыбу? Лучше попробовать более редкую.
После того, как переводчица справилась со своими обязанностями, мистер Полонски зажёг свои глаза по поводу нетерпения изловить редкую рыбу ставрида.
— Ставриду надо ловить в полводы, — объяснял Шнырь, цепляя до справ тяжелые скумбрийные грузила и показывая технику ловли.
Иностранец оказался фартовым Через несколько минут он извлёк из воды самодур с четырьмя стограммовыми рыбками.
— Есть почин! — радостно заорал Васька. — Это вам не скумбрия дешёвая. Десять ставрид — пятнадцать копеек, а эту скумбрию вообще никто не продаёт.
— Мистер Шнырь говорит, что давно не видел такого удачливого рыболова, как вы, — перевела дама.
Рыбалка пошла. Сопровождающий с видом немого тоже азартно снимал с крючков извивающееся серебро, издавая восторженные звуки, и даже дама, несмотря на габариты, ловко управлялась с удочкой.
— Сейчас мы пиво принесём, — заметил Юрка, но к его словам уже никто не прислушивался.
— Слушай, начальник, ты прикидываешь, если самодур вдруг оборвет какая-то пеламида, — озабоченно сказал Шнырь.
— Какая пеламида, — удивился Юрка. — Она эмигрировала к лучшей жизни еще раньше лобана. Так даже если бы эта пеламида была, наверняка, здесь на всякий случай по дну шарят аквалангисты. Да и ловят они в пол воды, — и Махонченко достал из импортного ящика, выданного ему под расписку, несколько запотевших банок.
— Шнырь, не облизывай губы, а отнеси это гостям. И не вздумай рассказывать, что по дороге одна банка упала за борт, — предупредил боцмана его начальник.
Катер медленно дрейфовал, а вокруг него небольшая волна качала лодки, плывущие параллельным курсом.
Мистер Полонски только и успевал вытирать руки одноразовыми платками, аккуратно бросая их в ведро с пустыми банками из-под пива. Дама от пива отказалась, а сопровождающий, сняв с крючка ставриду, почему-то вытирался об свои брюки, с понтом задался целью лишний раз доказать пролетарское происхождение, хотя пива тоже не любил.
Заграничный гость что-то протянул в сторону приковавшего свой взгляд до банки Шныря.
— Мистер Полонски спрашивает, вам тоже не нравится этот напиток?
— Та на кой он мне надо, — спокойно ответил Васька, жадно облизывая губы. — Я его вчера перепил просто. Тридцать банок за один вечер. Теперь спокойно смотреть не могу, как другие мучаются.
Когда вся эта компания вылезла на берег, донельзя довольный мистер Полонски выдал на прощание целую речь.