– Ты выбрала самое подходящее время, – не без иронии заметил я. – И какое на тебе нарядное платье! Точно на бал.
– Еле напялила его, так плечо болит, – улыбнулась Нина. – Но как-никак – торжественный случай. А у тебя тут всё в порядке?
– Всё в норме.
– И змей-горыныч приползал?
– Ты имеешь в виду ПИТОНа? Приползал.
– Он очень смешной. Раз я нацепила ему на хвост бумажку, он так с нею и уполз в своё подземелье.
– Нехорошо издеваться над механизмами, – сделал я замечание Нине. – Механизмы служат Обществу.
– А ты всё такой же.
– Уж какой есть, – ответил я.
– Ну, до свиданья, – Нина перегнулась через барьер и торопливо поцеловала меня. – Вот так. Будь счастлив.
Она пошла по голубоватым плиткам пола в другой конец зала к Андрею. Лёгкой походкой, в ярком оранжевом платье проходила она мимо УЛИССов, насторожённо стоящих у непонятных мне приборов, мимо этого дьявольского нагромождения техники, – мимо всего того, что через несколько минут могло нас убить.
Но пришло время нажать красную кнопку. Я положил на неё палец и подумал: что я сейчас почувствую? Наверно, ничего не почувствую. Всё произойдёт мгновенно. В таких случаях напоследок люди всегда вспоминают что-то очень важное – так я читал в книгах. Что мне надо вспомнить – Надю, «Антологию»?
Я нажал красную кнопку и вспомнил в этот миг Нину. Вот она стоит у невысокого песчаного обрыва, отражаясь в тихой воде озера…
Кнопка была утоплена мною в гнезде до конца. Но ничего не произошло. Только гул в зале стал громче. Он шёл волнами, то замирая, то нарастая. Казалось, все эти бесчисленные агрегаты с трудом, задыхаясь, лезут куда-то в гору. УЛИССы, стоящие у приборов, подняли на минуту свои металлические руки в знак того, что всё в порядке. Из стеклянного поднебесья слетел ЭРОТ и, расправив крылья, отрапортовал:
– Узлы системы омикрон-два вступили в действие. Неполадок нет.
Затем ЭРОТ улетел, а из люка выполз змей-горыныч и сообщил, что подземное хозяйство в порядке.
Я связался с Андреем по мыслепередаче и поздравил его с тем, что опасность миновала.
– Да, теперь всё ясно, – ответил он. – Аквалид будет. Ты очень устал?
– Потерплю, – сказал я. – Ведь осталось всего четыре часа.
Через некоторое время я, согласно графику, нажал синюю кнопку, затем голубую. И вот в 7:39 утра была нажата последняя – белая с зелёным восклицательным знаком. После этого я откинулся на спинку кресла и задремал под негромкий гул агрегатов – этот гул был теперь ровным, убаюкивающим. Потом, сквозь дрёму, я различил какие-то новые звуки. Где-то далеко, в середине зала, что-то падало через равномерные промежутки времени – падало с каким-то не то металлическим, не то стеклянным звоном. И вдруг я почувствовал, что кто-то коснулся моего плеча. Я открыл глаза. Передо мной стояла Нина.
– Вставай, соня, – сказала она. – Аквалид пошёл!
– Кто пошёл? Куда пошёл? – не понял я спросонок.
– Ты выбрала самое подходящее время, – не без иронии заметил я. – И какое на тебе нарядное платье! Точно на бал.
– Еле напялила его, так плечо болит, – улыбнулась Нина. – Но как-никак – торжественный случай. А у тебя тут всё в порядке?
– Всё в норме.
– И змей-горыныч приползал?
– Ты имеешь в виду ПИТОНа? Приползал.
– Он очень смешной. Раз я нацепила ему на хвост бумажку, он так с нею и уполз в своё подземелье.
– Нехорошо издеваться над механизмами, – сделал я замечание Нине. – Механизмы служат Обществу.
– А ты всё такой же.
– Уж какой есть, – ответил я.
– Ну, до свиданья, – Нина перегнулась через барьер и торопливо поцеловала меня. – Вот так. Будь счастлив.
Она пошла по голубоватым плиткам пола в другой конец зала к Андрею. Лёгкой походкой, в ярком оранжевом платье проходила она мимо УЛИССов, насторожённо стоящих у непонятных мне приборов, мимо этого дьявольского нагромождения техники, – мимо всего того, что через несколько минут могло нас убить.
Но пришло время нажать красную кнопку. Я положил на неё палец и подумал: что я сейчас почувствую? Наверно, ничего не почувствую. Всё произойдёт мгновенно. В таких случаях напоследок люди всегда вспоминают что-то очень важное – так я читал в книгах. Что мне надо вспомнить – Надю, «Антологию»?
Я нажал красную кнопку и вспомнил в этот миг Нину. Вот она стоит у невысокого песчаного обрыва, отражаясь в тихой воде озера…
Кнопка была утоплена мною в гнезде до конца. Но ничего не произошло. Только гул в зале стал громче. Он шёл волнами, то замирая, то нарастая. Казалось, все эти бесчисленные агрегаты с трудом, задыхаясь, лезут куда-то в гору. УЛИССы, стоящие у приборов, подняли на минуту свои металлические руки в знак того, что всё в порядке. Из стеклянного поднебесья слетел ЭРОТ и, расправив крылья, отрапортовал:
– Узлы системы омикрон-два вступили в действие. Неполадок нет.
Затем ЭРОТ улетел, а из люка выполз змей-горыныч и сообщил, что подземное хозяйство в порядке.
Я связался с Андреем по мыслепередаче и поздравил его с тем, что опасность миновала.
– Да, теперь всё ясно, – ответил он. – Аквалид будет. Ты очень устал?
– Потерплю, – сказал я. – Ведь осталось всего четыре часа.
Через некоторое время я, согласно графику, нажал синюю кнопку, затем голубую. И вот в 7:39 утра была нажата последняя – белая с зелёным восклицательным знаком. После этого я откинулся на спинку кресла и задремал под негромкий гул агрегатов – этот гул был теперь ровным, убаюкивающим. Потом, сквозь дрёму, я различил какие-то новые звуки. Где-то далеко, в середине зала, что-то падало через равномерные промежутки времени – падало с каким-то не то металлическим, не то стеклянным звоном. И вдруг я почувствовал, что кто-то коснулся моего плеча. Я открыл глаза. Передо мной стояла Нина.
– Вставай, соня, – сказала она. – Аквалид пошёл!
– Кто пошёл? Куда пошёл? – не понял я спросонок.