– Теперь я крикну трижды «ура» и примусь разбрасывать розы из своей шляпы.
Я нахмурился с некоторым раздражением:
– Я говорю не о вас, престарелая родственница, а о вашем племяннике Бертраме, каковой племянник сидит по пояс в густом супе, где и может с минуты на минуту бесследно утонуть. У меня в кармане чьи-то жемчуга…
– Мамаши Троттер, я их узнаю! Она надевает их по вечерам.
– Прекрасно. С жемчугами, значит, разобрались. Они принадлежат, как мы выяснили, мамаше Троттер. Теперь вопрос: что с ними делать?
– Как что? Положить обратно.
– В сейф?
– Именно. Положи их обратно в сейф.
Замечательная мысль. Как это мне самому в голову не пришло?
– Вы попали в самую точку. Да, я пойду положу их обратно в сейф.
– Я бы на твоем месте не стала откладывать. Отправляйся прямо сейчас.
– Иду. Кстати, приехала Дафна Долорес Морхед. Она сейчас в саду вместе с Сыром.
– Ну и как она тебе?
– Глаз не отвести, если мне позволено воспользоваться этим выражением. Я и не представлял себе, что бывают такие роскошные романистки.
Я готов был и дальше описывать отрадное впечатление, произведенное на меня красотой юной гостьи, но тут на пороге возникла фигура мамаши Троттер. Она бросила на меня взгляд, явно оценивающий мое присутствие как совершенно излишнее.
– О, добрый вечер, мистер Вустер, – холодно произнесла мамаша Троттер. – Я рассчитывала застать вас одну, миссис Трэверс, – добавила она со свойственным ей тактом, которым она славится на весь Ливерпуль.
– Я должен, к сожалению, удалиться, – успокоил я ее. – Всего вам наилучшего.
– И вам того же.
– Ну-с, пока, пока.
И я ринулся в холл приободренный, поскольку по крайней мере часть моих бед с минуты на минуту должна была с моих плеч свалиться. Если, конечно, сейф не успели запереть.
Сейф запереть не успели. Я подошел и уже готов был вытащить из кармана футляр и пихнуть его на место, как за спиной у меня раздался голос. Я обернулся, как вспугнутый олень, и увидел Л. Дж. Троттера.
Со времени моего приезда в Бринкли-Корт я почти не имел случая пересечься с этим крысомордым старикашкой. Он еще тогда, во время ужина, которым я их угощал, показался мне не особым любителем молодого общества. Поэтому я слегка удивился, что сейчас он как будто бы не прочь завести со мной разговор, и пожалел, что он не выбрал для этого более подходящий момент. Имея при себе проклятое ожерелье, я жаждал только одного – остаться в одиночестве.
– Эй, – обратился он ко мне. – Где ваша тетя?
– У себя в комнате, – ответил я. – Разговаривает с миссис Троттер.
– Да? Ладно. Увидите ее, скажите, что я лег спать.
Это меня удивило:
– Спать? Но еще ведь совсем рано.
– У меня опять разыгралась моя диспепсия. У вас не найдется при себе таблетки от расстройства?
– К сожалению, нет. Не захватил.
– Черт! – ругнулся он и потер себе живот. – У меня страшная боль, кажется, будто я проглотил двух диких кошек. Постойте-ка, – вдруг сменил он тему, – почему это сейф стоит открытый?
Я подкинул ему мысль, что, по-видимому, его кто-то отпер, и он кивнул в подтверждение моей теории.
– Безобразие, – сказал он. – Возмутительная неосторожность. Так что угодно могут украсть.
И прямо у меня на глазах подошел и ткнул дверцу. Она с лязгом захлопнулась.
– Ох-х! – прокряхтел он, опять потер живот, кивнув, пожелал мне доброй ночи и зашагал вверх по лестнице.
Я словно примерз к полу. Ну просто как жена Лота.
Троттер ушел, и вместе с ним улетучилась всякая возможность для меня запихнуть что-либо обратно в сейф.
Я не стану утверждать, будто у меня такое уж необыкновенно богатое воображение, пожалуй, что нет, но в ситуации вроде выше описанной и не требуется особенно богатого воображения, чтобы представить себе, что теперь будет. Отчетливо, как верхнюю строку в таблице окулиста, я увидел, какое будущее ждет Бертрама.
Мне ясно представилось, как у захлопнутой дверцы сейфа стоим мы с полицейским инспектором, да при нем еще силы поддержки в лице крайне неприятного с виду сержанта.
– Вы пойдете добровольно, Вустер? – спрашивает инспектор.
– Кто? Я? – говорю я, весь дрожа. – Я вас не понимаю.
– Ха-ха! – смеется инспектор. – Вот остряк, а, Фодерингей?
– Шутник, сэр, – отвечает сержант. – Я даже усмехнулся, ей-богу.
– Теперь уже поздно для таких штучек, приятель, – гнет свою линию инспектор, снова приняв суровый вид. – Кончились ваши игры. Мы располагаем доказательством, что вы приблизились к этому сейфу и извлекли из него ценное ожерелье, собственность миссис Л. Дж. Троттер. Если это не означает для вас пять лет в кутузке, я проиграл пари.
– Но уверяю вас, я думал, что оно принадлежит тете Далии.