– В каком?
– Если мы сдадим Готфриду города, сохранив при этом полки…
– ?..
– Тогда ни один дан не сможет передвигаться по стране. Пусть посидят годик за стенами. Им самим это надоест.
Годослав в сомнении покачал головой, отчего медь в его волосах стала явственней.
– Это слишком рискованно.
– Но так, я говорю, мы сохраним свои полки.
– Другой путь видишь?
– Вижу, – нахмурился и набычился князь-воевода, стал похож на злобного дикого тура. Годославу показалось, что Дражко сейчас кулаком по столу стукнет. – Посылай меня к Карлу за защитой от Готфрида, как ты посылал меня к Готфриду за защитой от Карла. По крайней мере, Карл не такой необузданный дикарь, как датский король, и умеет держать слово. От него не стоит ждать ножа в спину.
– Нож, это…
– Нож – это герцог Трафальбрасс, во всем своем обаянии и воинском великолепии! Посылай, княже, к Карлу.
– И настанут благие времена, когда мы наводним страну мерзкими монахами… – поморщился Годослав.
– Или зальем ее собственной кровью… – уточнил Дражко. – Выбор за тобой.
– И выбирать следует как можно быстрее… – сказал князь сам себе. – Ладно. Оставим до мудрого утра решение этого вопроса, хотя, признаюсь, ты зародил в моей душе много сомнений. Зови сюда Сигурда. Рогнельда, должно быть, уже готова к встрече любимого братца. Послушаем, что он скажет, а окончательное решение будем принимать уже после этого…
– А ты готов?
Годослав посмотрел на кузена с немым вопросом.
– Продумай хорошенько, как себя вести с герцогом, – объяснил Дражко. – Он едет сюда, как старший к младшему, как покровитель к униженному просителю. А нам надо заставить его принять нас в союзники. В равные союзники против сильного внешнего врага, опасного и для него, и для нас. Сигурд будет настаивать на вводе датских войск в княжество. Это и есть война на два фронта. Слабый не может убедить сильного. Сильный может отказаться от помощи партнера, если такая помощь ему не по нутру. Ты должен выглядеть сильным. Пусть Сигурд поломает себе голову, в чем твоя сила…
– Я буду сильным…
Эделинг Кнесслер вышел из королевской палатки и осмотрелся.
Вечернее солнце садилось за далекий, в туманном мареве едва различимый сейчас лес. По широкой главной дороге в сторону королевской ставки двигался большой отряд солдат с длинным обозом. По обе стороны повозок цепочкой тянулись воины охранения. Берегут какое-то добро весьма тщательно. Обычно такие обозы везут с собой по окончании войны победители – тащат домой награбленное. Сколько этих обозов ушло из Саксонии за двадцать пять лет войны – и ученому Алкуину не счесть. И каждый груз обильно полит сакской кровью, как, впрочем, и любой обоз, идущий из любой страны, покоренной завоевателями. И потому этот, такой большой, направляющийся, наоборот, на войну, выглядит непривычно.
– Будут какие-то распоряжения, мой эделинг? – словно из-под земли вырос и внезапно оказался рядом низкорослый, но коренастый и чрезвычайно крепкий сакс в волчьей шкуре, накинутой поверх кольчуги. Голова волка, свисая с плеча, скалилась и, казалось, готова была любого укусить. Удивительно длинные, почти до колен руки сжимали короткое копье, называемое фрамеей, обычное оружие всех восточных саксов, заменяющее им порой даже меч. Такими копьями и пешие, и конные лесные жители искусно фехтовали, держа оружие двумя руками, и наносили множество быстрых и часто смертельных ударов в рукопашной схватке.
– Да, Гас. Ты говорил с ними?
– В каком?
– Если мы сдадим Готфриду города, сохранив при этом полки…
– ?..
– Тогда ни один дан не сможет передвигаться по стране. Пусть посидят годик за стенами. Им самим это надоест.
Годослав в сомнении покачал головой, отчего медь в его волосах стала явственней.
– Это слишком рискованно.
– Но так, я говорю, мы сохраним свои полки.
– Другой путь видишь?
– Вижу, – нахмурился и набычился князь-воевода, стал похож на злобного дикого тура. Годославу показалось, что Дражко сейчас кулаком по столу стукнет. – Посылай меня к Карлу за защитой от Готфрида, как ты посылал меня к Готфриду за защитой от Карла. По крайней мере, Карл не такой необузданный дикарь, как датский король, и умеет держать слово. От него не стоит ждать ножа в спину.
– Нож, это…
– Нож – это герцог Трафальбрасс, во всем своем обаянии и воинском великолепии! Посылай, княже, к Карлу.
– И настанут благие времена, когда мы наводним страну мерзкими монахами… – поморщился Годослав.
– Или зальем ее собственной кровью… – уточнил Дражко. – Выбор за тобой.
– И выбирать следует как можно быстрее… – сказал князь сам себе. – Ладно. Оставим до мудрого утра решение этого вопроса, хотя, признаюсь, ты зародил в моей душе много сомнений. Зови сюда Сигурда. Рогнельда, должно быть, уже готова к встрече любимого братца. Послушаем, что он скажет, а окончательное решение будем принимать уже после этого…
– А ты готов?
Годослав посмотрел на кузена с немым вопросом.
– Продумай хорошенько, как себя вести с герцогом, – объяснил Дражко. – Он едет сюда, как старший к младшему, как покровитель к униженному просителю. А нам надо заставить его принять нас в союзники. В равные союзники против сильного внешнего врага, опасного и для него, и для нас. Сигурд будет настаивать на вводе датских войск в княжество. Это и есть война на два фронта. Слабый не может убедить сильного. Сильный может отказаться от помощи партнера, если такая помощь ему не по нутру. Ты должен выглядеть сильным. Пусть Сигурд поломает себе голову, в чем твоя сила…
– Я буду сильным…
Эделинг Кнесслер вышел из королевской палатки и осмотрелся.
Вечернее солнце садилось за далекий, в туманном мареве едва различимый сейчас лес. По широкой главной дороге в сторону королевской ставки двигался большой отряд солдат с длинным обозом. По обе стороны повозок цепочкой тянулись воины охранения. Берегут какое-то добро весьма тщательно. Обычно такие обозы везут с собой по окончании войны победители – тащат домой награбленное. Сколько этих обозов ушло из Саксонии за двадцать пять лет войны – и ученому Алкуину не счесть. И каждый груз обильно полит сакской кровью, как, впрочем, и любой обоз, идущий из любой страны, покоренной завоевателями. И потому этот, такой большой, направляющийся, наоборот, на войну, выглядит непривычно.
– Будут какие-то распоряжения, мой эделинг? – словно из-под земли вырос и внезапно оказался рядом низкорослый, но коренастый и чрезвычайно крепкий сакс в волчьей шкуре, накинутой поверх кольчуги. Голова волка, свисая с плеча, скалилась и, казалось, готова была любого укусить. Удивительно длинные, почти до колен руки сжимали короткое копье, называемое фрамеей, обычное оружие всех восточных саксов, заменяющее им порой даже меч. Такими копьями и пешие, и конные лесные жители искусно фехтовали, держа оружие двумя руками, и наносили множество быстрых и часто смертельных ударов в рукопашной схватке.
– Да, Гас. Ты говорил с ними?