— Не думаю, что тебе стоит это слышать.
— Олег, думаешь, я знаю меньше тебя? — с иронией спросила девушка. — Меня только одно беспокоило: что ты сам до всего дойдёшь. Что увидишь, какими мы стали, но поймёшь неправильно. Или правильно, но критично.
Сержант выдохнул и отодвинул кружку с остывающим чаем.
— Влад рэкетир. Крышует нелегалов и собирает дань. А кто не платит, потом сильно жалеет.
Катя отвела взгляд. Разговор у старых друзей выходил тяжёлым.
— Тогда это не самое серьёзное, в чём он может быть замешан, — ответила она. — Приходили разные люди, и он с ними работал. Подозрения у меня были, хотя деталей мне никогда не раскрывали.
— Он не вовлекал тебя?
— Нет. Думаю, по-своему оберегал от этой грязи. Хотя однажды попросил кое-что сделать. Да, как раз год назад. Влад хотел проверить какие-то финансовые операции. Они никогда не проходили через фирму, но я посчитала и нашла недостачу.
— Много?
— Десять миллионов, — со скрытой гордостью ответила Катя. — Каждые полгода.
Олег не разделил её радости — отвлёкся на чай, пытаясь замаскировать противоречивые мысли.
— Осуждаешь, — констатировала проницательная девушка. — Ты сам знаешь, какой у нас город. Мало работы, сплошное неравенство. Ты выходил вечером в кварталы на окраине? Увидишь всю прелесть простой жизни. Влад смог организовать фирму, занять нишу в адвокатуре и бизнесе. Не всем это дано.
— Но не ценой сделки с совестью.
— А что на Кавказе? — срубила с плеча Екатерина.
Самойлов помрачнел и заключил спустя секунду:
— Ты права, ничем не лучше нас. Много насилия, ещё больше воровства. Но есть кое-что, в чём они сильнее. У них за всё надо платить. Без сроков давности и судебных прений. Есть инцидент и есть виновный в нём. Когда его найдут, презумпция не сработает. Они называют это «канлыят». Кровная месть.
— Это не выход: примерять их обычаи на нашу действительность. Твой отец так делал, а сейчас пытаешься ты. Интересно, почему я пришла? Хотела убедиться, что в попытках убежать от него ты в итоге не становишься таким же.
— Я не он, — жёстко отрезал Олег.
— Знаю, — примирительно ответила девушка, — и очень этому рада.
В густом затишье квартиры залился мелодией мобильный Кати. Она торопливо достала его из сумки и провела пальцем по сенсору.
— Да?.. Да, дома… Что у тебя с голосом? Снова выпивал?.. Ты за рулём?.. Не надо подниматься, поговорим на работе… И тем более не выйду. Езжай домой.
Девушка нервно сбросила абонента, хотя из телефона раздавался чей-то несвязный бас. На вопрос Олега, был ли это Влад, она лениво кивнула.
— Не думаю, что тебе стоит это слышать.
— Олег, думаешь, я знаю меньше тебя? — с иронией спросила девушка. — Меня только одно беспокоило: что ты сам до всего дойдёшь. Что увидишь, какими мы стали, но поймёшь неправильно. Или правильно, но критично.
Сержант выдохнул и отодвинул кружку с остывающим чаем.
— Влад рэкетир. Крышует нелегалов и собирает дань. А кто не платит, потом сильно жалеет.
Катя отвела взгляд. Разговор у старых друзей выходил тяжёлым.
— Тогда это не самое серьёзное, в чём он может быть замешан, — ответила она. — Приходили разные люди, и он с ними работал. Подозрения у меня были, хотя деталей мне никогда не раскрывали.
— Он не вовлекал тебя?
— Нет. Думаю, по-своему оберегал от этой грязи. Хотя однажды попросил кое-что сделать. Да, как раз год назад. Влад хотел проверить какие-то финансовые операции. Они никогда не проходили через фирму, но я посчитала и нашла недостачу.
— Много?
— Десять миллионов, — со скрытой гордостью ответила Катя. — Каждые полгода.
Олег не разделил её радости — отвлёкся на чай, пытаясь замаскировать противоречивые мысли.
— Осуждаешь, — констатировала проницательная девушка. — Ты сам знаешь, какой у нас город. Мало работы, сплошное неравенство. Ты выходил вечером в кварталы на окраине? Увидишь всю прелесть простой жизни. Влад смог организовать фирму, занять нишу в адвокатуре и бизнесе. Не всем это дано.
— Но не ценой сделки с совестью.
— А что на Кавказе? — срубила с плеча Екатерина.
Самойлов помрачнел и заключил спустя секунду:
— Ты права, ничем не лучше нас. Много насилия, ещё больше воровства. Но есть кое-что, в чём они сильнее. У них за всё надо платить. Без сроков давности и судебных прений. Есть инцидент и есть виновный в нём. Когда его найдут, презумпция не сработает. Они называют это «канлыят». Кровная месть.
— Это не выход: примерять их обычаи на нашу действительность. Твой отец так делал, а сейчас пытаешься ты. Интересно, почему я пришла? Хотела убедиться, что в попытках убежать от него ты в итоге не становишься таким же.
— Я не он, — жёстко отрезал Олег.
— Знаю, — примирительно ответила девушка, — и очень этому рада.
В густом затишье квартиры залился мелодией мобильный Кати. Она торопливо достала его из сумки и провела пальцем по сенсору.
— Да?.. Да, дома… Что у тебя с голосом? Снова выпивал?.. Ты за рулём?.. Не надо подниматься, поговорим на работе… И тем более не выйду. Езжай домой.
Девушка нервно сбросила абонента, хотя из телефона раздавался чей-то несвязный бас. На вопрос Олега, был ли это Влад, она лениво кивнула.